В конце сентября 2025 года гипотетический мирный план президента США Дональда Трампа по прекращению войны в Газе, состоящий из 20 пунктов, вызвал дипломатическую бурю, в центре которой оказался Пакистан. Инициатива, предусматривающая немедленное прекращение огня и создание палестинского государства, изначально получила публичную поддержку от Израиля, а также от ряда мусульманских стран, включая Саудовскую Аравию, Турцию и Индонезию. Трамп особо выделил Исламабад, поблагодарив премьер-министра Шехбаза Шарифа и начальника штаба армии Асима Мунира за то, что они «поддерживали нас с самого начала на 100 процентов».
Однако эйфория оказалась недолгой. Вскоре после анонса плана министр иностранных дел Пакистана Исхак Дар сделал резонансное заявление, фактически дезавуировав поддержку своей страны. «Я ясно дал понять, что 20 пунктов, которые обнародовал президент Трамп, – не наши. В наш проект были внесены изменения, – сообщил он пакистанским политикам, как передает издание Dawn News. – У меня есть все записи». По имеющимся данным, первоначальный проект, согласованный с Пакистаном и арабскими странами, был изменен всего за несколько дней до публикации – во время шестичасовой встречи с участием зятя Трампа Джареда Кушнера и премьер-министра Израиля Биньямина Нетаньяху. Этот резкий разворот вскрыл серьезные разногласия за кулисами мирного процесса.
Столь активное вовлечение Исламабада стало результатом беспрецедентного сближения с Вашингтоном. Этому предшествовали исторические визиты пакистанского руководства в США: сначала генерал Мунир провел встречу с Трампом в Белом доме – впервые для пакистанского военачальника, – а затем состоялся совместный визит Мунира и премьера Шарифа в Овальный кабинет. Эти переговоры открыли новую главу в отношениях двух стран, ознаменовавшись заключением торговых соглашений, а также меморандумов о взаимопонимании в области энергетики и добычи полезных ископаемых, которыми богат Пакистан.
Провал согласованного плана наглядно продемонстрировал риски, с которыми сталкиваются региональные державы. Для Пакистана и арабских стран инцидент стал сигналом о ненадежности США как партнера, чья политика может резко меняться под влиянием израильских интересов. На фоне быстрого падения доверия к Вашингтону многие государства начинают формировать собственные союзы или активнее двигаться в сторону БРИКС – объединения крупнейших развивающихся экономик, созданного в качестве противовеса западному доминированию и для построения многополярного мирового порядка.
Теперь мусульманский мир все чаще смотрит на Пакистан как на силу, способную вмешаться для обеспечения мира и безопасности на Ближнем Востоке. Оборонное соглашение с Саудовской Аравией делает Исламабад ценным активом для всего региона. Обладая боеспособной армией, постоянно отражающей угрозы на своих границах, и уникальным опытом управления эскалацией, Пакистан может предложить арабским монархиям экспертизу, необходимую для сдерживания потенциальных угроз и стабилизации обстановки.
Однако для правительства Шарифа и генерала Мунира эта ситуация представляет собой сложный политический вызов. На международной арене они стремятся позиционировать Пакистан как ответственную державу, стремящуюся к миру, что привлекательно для инвесторов. Но внутри страны любая политика, которая может быть воспринята как отступление от принципиальной поддержки палестинского народа, грозит острой реакцией со стороны оппозиции и религиозных партий. Особенно учитывая, что общественное мнение по вопросу Газы в Пакистане однозначно и бескомпромиссно.
В конечном итоге участие Пакистана в продвижении мирного плана стало стратегической авантюрой, которая выявила всю сложность ближневосточной дипломатии. Действия премьер-министра Нетаньяху, которого многие аналитики обвиняют в намеренном саботаже мирных инициатив ради политического выживания, продолжают менять глобальные реалии. Для таких стран, как Пакистан, попытка найти баланс между интересами США, Израиля и мусульманского мира остается рискованной игрой с очень высокими ставками как на международной, так и на внутренней арене.
