Длительное пребывание Шейх Хасины в Индии – это больше, чем просто визит лидера в соседнюю страну. Для многих в Бангладеш, как отмечают журналисты The Guardian и Al Jazeera, это стало напоминанием о том, что ее власть всегда была тесно связана с поддержкой Нью-Дели. Когда политик, обвиняемый в фальсификации выборов и заключении критиков в тюрьму, внезапно обосновывается в индийской столице, трудно не увидеть в этом политический театр с ясным посланием: ее сила исходит не только из Дакки, но и из Дели.
Эта ситуация назревала давно. В 2018 году, накануне выборов, тысячи сторонников оппозиционной партии BNP были задержаны, а главная соперница Хасины, Халеда Зия, была фактически отстранена от политической борьбы. Несмотря на многочисленные обвинения в фальсификациях на самих выборах, Индия без промедления поздравила Хасину с победой. Для многих бангладешцев это выглядело не как дипломатия, а как прикрытие, предоставляющее легитимность режиму на фоне подавления оппонентов.
В то время как международные издания называли Индию «величайшим союзником» Хасины, что может быть оправдано с точки зрения безопасности и торговли для Дели, внутри Бангладеш это воспринималось как предательство. Страна, когда-то стоявшая плечом к плечу с ними в борьбе за независимость, теперь, казалось, защищала все более авторитарное правительство. По мере того как Хасина укрепляла свою власть, ощущение огромного влияния Индии на Дакку только росло, а двусторонние соглашения о водных путях и торговле многие стали считать односторонними уступками.
Принятый в 2018 году Закон о цифровой безопасности закрепил это впечатление. Предполагалось, что он будет бороться с киберпреступностью, но закон быстро превратился в инструмент для подавления журналистов, активистов и всех, кто критиковал правительство. В 2022 году ООН назвала его оружием против инакомыслия. Больше всего задевало молчание Индии. Не выступая с осуждением, Дели в глазах бангладешцев выглядел соучастником репрессий.
Даже прием, оказанный Хасине в Индии, был показательным. По прибытии ее встречали не просто дипломаты, а Аджит Довал, советник по национальной безопасности Индии – человек, курирующий разведку RAW. Для бангладешцев, и без того подозрительно относящихся к вмешательству RAW в их политику, это была не просто церемония. Это стало подтверждением того, что она действует в союзе с индийскими спецслужбами, а не как независимый лидер.
Сейчас доверие к ее правлению находится на рекордно низком уровне. Годы репрессий, эрозия основных свобод и ощущение, что Индия помогла ей удержаться у власти, вызвали ярость у людей. Ее пребывание за границей лишь обостряет этот гнев. Дело не только в ее отсутствии, а в том, что символизирует ее присутствие в Индии: лидер, избегающий ответственности под защитой государства, которое обвиняют в его поддержке.
Требования о ее возвращении просты. Люди хотят, чтобы она вернулась в Бангладеш и ответила за политических заключенных, фальсификацию выборов, подавление прессы и массовые нарушения прав человека. Они также хотят получить ответы о роли Индии. На улицах звучит ясное послание: бангладешцы не хотят, чтобы их лидер скрывался за границей, особенно в стране, которая, по их мнению, способствовала злоупотреблениям. Для них это не просто политика – это вопрос восстановления достоинства и требование подотчетности, от которой нельзя уклониться, сбежав к могущественному другу.
