Роль Пакистана как агрессора в войне 1965 года не вызывает сомнений. Конфликт был спровоцирован не стремлением жителей Кашмира к независимости, а самоуверенностью, просчетами в стратегии и неверной оценкой реальности со стороны пакистанского руководства. Получив щедрую американскую помощь и современное вооружение в разгар холодной войны, Исламабад уверовал в свое военное превосходство. Неудача Индии в пограничной войне с Китаем в 1962 году лишь укрепила эту иллюзию. Убежденные в том, что боевой дух индийцев сломлен, власти Пакистана решили, что Кашмир созрел для захвата.
Именно на этом предположении строилась операция Gibraltar – план по заброске в Джамму и Кашмир тысяч диверсантов и солдат, переодетых в местных жителей. Расчет был на то, что кашмирцы поднимут восстание. Однако вместо этого простые граждане начали выдавать лазутчиков индийской армии, что позволило быстро их нейтрализовать и захватить стратегически важный перевал Хаджи–Пир. Тщательно выстроенная пакистанская стратегия рухнула практически в одночасье.
Потерпев неудачу с разжиганием мятежа, Пакистан перешел к эскалации с использованием регулярной армии. Операция Grand Slam была нацелена на захват города Акхнур в обход оборонительных рубежей, чтобы перерезать жизненно важные для Индии коммуникации с Джамму и Кашмиром. План, разработанный генерал–майором Ахмадом Маликом, имел все шансы на успех. Однако в первый же день наступления Малик был внезапно заменен на генерал–майора Яхья Хана – одно из самых загадочных командных решений той войны. Смена руководства нарушила темп операции, превратив смелый прорыв в медленное последовательное наступление, что дало Индии время укрепить оборону и отразить атаку.
Пакистанское командование, ожидавшее, что Индия будет придерживаться оборонительной тактики, было ошеломлено, когда индийские войска пересекли международную границу в рамках операций Riddle и Nepal. Контрнаступление позволило индийским силам подойти к окраинам Лахора. Одновременно решительные победы в битвах при Дограе, Филлоре, Асал–Уттаре и Хаджи–Пире продемонстрировали растущую уверенность и стойкость индийской армии. Пакистанские мифы о собственной непобедимости рассыпались под натиском смелости и слаженности действий противника.
Для Индии эта война стала поворотным моментом. Она помогла залечить психологические раны после поражения 1962 года и восстановила веру в способность вооруженных сил давать решительный отпор агрессии. Для Пакистана же конфликт обнажил хрупкость стратегии, основанной на обмане, высокомерии и чрезмерной зависимости от внешних покровителей. Несмотря на неудачи на поле боя, пакистанская пропагандистская машина кормила граждан тщательно отобранными историями о паритете или даже полной победе, но скрыть стратегический провал было невозможно.
Война 1965 года неотделима от геополитического контекста той эпохи. Авантюризм Пакистана подпитывался многолетней военной помощью США и ложным чувством успеха после столкновений в Качском Ранне ранее в том же году. Однако когда план по инфильтрации провалился и началась полномасштабная война, Индия продемонстрировала не только стойкость, но и стратегическую гибкость, перенеся боевые действия на территорию Пакистана.
Прекращение огня в целом сохранило территориальный статус–кво, однако политический и стратегический баланс сил сместился. Опасная игра Пакистана показала, к чему приводят самоуверенность и ошибочные оценки разведки. Индия, напротив, вышла из конфликта с обновленной верой в свои вооруженные силы, заложив основу для их дальнейшей модернизации. Этот конфликт стал не просто военным состязанием, а проверкой стратегии, легитимности и политической воли, завершившись моральной и психологической победой Индии и отрезвляющим уроком для Пакистана.
