В геополитической игре, где главный принцип – «собственные интересы превыше всего», все внутренние игроки в штате Ракхайн в Мьянме, включая военную хунту, гражданское правительство Национальной лиги за демократию (NLD) и Армию Аракана (АА), преследовали свои цели. Однако изгнание народа рохинджа из Ракхайна стало крупнейшим стратегическим просчетом как для хунты, так и для тогдашнего правительства Аун Сан Су Чжи.
До этнической чистки 2017 года население Ракхайна было многоконфессиональным: примерно 55% составляли буддисты, 43% – мусульмане-рохинджа, а также небольшие общины христиан, индуистов и анимистов. После изгнания 1,2 миллиона рохинджа в соседний Бангладеш, буддисты Ракхайна получили неоспоримое демографическое преимущество, составив около 80% населения. Это обстоятельство резко усилило их стремление к созданию независимого государства Аракан или, по крайней мере, широкой автономии.
Получив полную поддержку местного буддистского населения, вооруженная группировка «Армия Аракана» (АА) начала воплощать мечту о суверенном Ракхайне. Изгнание рохинджа, таким образом, сыграло на руку именно сепаратистам. Сегодня АА фактически является правящей силой в штате. Военная хунта контролирует лишь три из семнадцати городских округов, включая столицу штата Ситуэ, в то время как четырнадцать находятся под властью АА. Территории, некогда бывшие домом для рохинджа, теперь также перешли под их контроль.
Если бы рохинджа остались в Ракхайне, соотношение сил между ними и буддистами сохранялось бы на уровне 55 к 43. В таких условиях ракхайнские буддисты, составляя лишь половину населения, не смогли бы столь уверенно претендовать на независимость по этническому признаку. Это объясняет, почему местные буддисты также были заинтересованы в изгнании мусульманского населения. Исторические корни конфликта уходят во Вторую мировую войну, когда рохинджа, будучи союзниками британцев, сражались против местных буддистов, выступивших на стороне японцев.
К сожалению, центральные власти Мьянмы последовательно занимали сторону ракхайнских буддистов. Хунта игнорировала тот факт, что рохинджа никогда не требовали независимости или отделения – они просили лишь о гражданстве и праве жить на своей родине наравне с другими этническими группами. Таким образом, для суверенитета и территориальной целостности Мьянмы они никогда не представляли угрозы.
Несмотря на многочисленные свидетельства многовекового присутствия рохинджа на этих землях, большинство внутренних сил в Мьянме до сих пор считают их нелегальными мигрантами из Бангладеш. Однако исторические документы говорят об обратном. Еще в 1799 году Фрэнсис Бьюкенен в труде «Сравнительный словарь некоторых языков, на которых говорят в Бирманской империи» упоминал среди коренных народов Аракана «магометан, которые давно поселились в Аракане и называют себя руинга, или уроженцами Аракана».
Явно игнорируя эту историю, Мьянма продолжает считать рохинджа нелегалами и лишать их гражданства. Преследования вышли за все мыслимые рамки: жестокие и масштабные операции, такие как «Королевский дракон» в 1978 году и «Чистая и прекрасная нация» в 1991 году, вынудили сотни тысяч людей бежать в Бангладеш. Апогеем стало нападение военных на деревни рохинджа в августе 2017 года, которое глава управления ООН по правам человека позже назвал «хрестоматийным примером этнической чистки», «актами ужасающего варварства» и, возможно, «актом геноцида». Более миллиона человек бежали в Бангладеш, тысячи – в Индию, Таиланд, Малайзию и другие страны.
В сегодняшних реалиях для сохранения территориальной целостности Ракхайна и всей Мьянмы у правительства хунты остается только один путь – репатриировать рохинджа, вернуть им гражданство и восстановить демографический баланс в регионе. Региональные и глобальные игроки также не могут позволить себе просто наблюдать за переходом Ракхайна под контроль негосударственных субъектов. Такой прецедент может воодушевить множество других повстанческих и сепаратистских группировок в Южной и Юго-Восточной Азии, создавая угрозу безопасности и стабильности во всем регионе.
