Исследование китайского ученого доктора Гуан Сина, связанного с ведущими азиатскими и европейскими центрами буддологии, предлагает свежий взгляд на личность исторического Будды. Работа, опубликованная в Journal of Buddhist Studies, представляет Сиддхартху Гаутаму как выдающуюся личность, свободную от позднейших мифов, человека, который до конца своей 80-летней жизни неуклонно следовал собственным наставлениям. Многие исследователи считают его одной из величайших фигур в истории, чья интуитивная мудрость выдержала проверку тысячелетиями.
А. Фуше, автор книги «Зарождение буддийского искусства», отмечает, что спустя почти 2500 лет после смерти Будды его память жива. По его словам, пока в мире существуют страдания – а они будут существовать, пока существует мир – память о великом «враче души», посвятившем жизнь поиску лекарства от них, будет сиять на горизонте.
Исторический Будда выделялся среди религиозных деятелей своего времени решительным разрывом с укоренившимися традициями Древней Индии. В отличие от мистиков, искавших спасения через созерцание и полное подчинение «Махабрахме» или Абсолютной Реальности, Гаутама был сосредоточен на суровых реалиях мира – на повсеместном феномене страдания. Он разрабатывал методы, позволяющие людям избежать страданий, не углубляясь в поиски Верховного Бога или потустороннего мира духа.
В этом отношении, как указывает доктор Гуан Син, Будда схож с Конфуцием. Конфуций спрашивает у одного из своих учеников, как можно служить духам, если не способен служить людям. В учении Конфуция нет обсуждения богов, призраков или ада. Учитывая это сходство, Гуан Син задается вопросом, не принадлежал ли Будда к монголоидной расе, а не к арийской, как предполагал историк Винсент Артур Смит.
Доктор Гуан Син утверждает, что в Просветлении Будды не было ничего мистического. Он достиг его тяжелым трудом, используя свой интеллект, и это не было божественным вдохновением или откровением. Поскольку Гаутама Будда достиг пробуждения через человеческие усилия, он не обещал спасения от страданий как награду за веру в него. Он отвергал любые формы «божественной силы», признавая только «силу воли» индивидуумов.
Буддийская литература отвергает идею о сотворении мира и человека Богом. Она ставит под сомнение идею божественного творения, спрашивая, почему всемогущий создатель допустил бы в мире несчастья, несправедливость, обман и тщеславие, если мог бы установить справедливость. Будда полностью отрицал всемогущую силу, часто сравнивая себя с врачом, а свое учение – с медицинским знанием.
Прибежище у Будды люди искали не в надежде на спасение, а чтобы стать учениками, ищущими знание для избавления от страданий. Ученик, стремящийся к Нирване, должен был сражаться с реальными жизненными врагами: чувственными удовольствиями, недовольством, голодом и жаждой, страстным желанием, ленью и апатией, страхом, сомнением, лицемерием и упрямством. Таким образом, Будда боролся против человеческих слабостей, а не таинственных сил. В этом описании нет места внешним сверхъестественным силам.
Путь к освобождению, предложенный Гаутамой Буддой, – это Благородный восьмеричный путь, простой и практичный, приемлемый в любом цивилизованном обществе как описание достойной жизни. В нем нет ничего таинственного или церемониального; напротив, подчеркиваются сила воли и активность личности. Человек сам определяет свою судьбу и несет ответственность за свои поступки. Будда выступает лишь как носитель света для человечества.
В отличие от других учителей своего времени, таких как Нигантха Натапутта, основатель джайнизма, претендовавших на всеведение, Будда никогда не делал подобных заявлений. В Тевидджаваччхаготта Сутте Будда категорически заявляет аскету Ваччхаготте, что те, кто приписывает ему всеведение, искажают его слова и говорят неправду. Учение Будды основано на его собственном опыте.
Хотя Будда был признанным лидером Сангхи, общины монахов, и ученики обращались к нему за решением проблем, он предостерегал их от создания культа личности вокруг него. Согласно Махапариниббана сутте, перед смертью Будда наставляет своего ученика Ананду быть островом для самого себя, убежищем для самого себя, не искать внешнего прибежища; пусть Дхамма (учение) будет их островом и убежищем. В другом случае Будда говорит своим монахам, что после его смерти их учителем будут изложенные им Дхамма и Виная (дисциплина). Доктор Гуан Син утверждает, что Будда не назначал преемника, так как никогда не считал себя «лидером» Сангхи в традиционном смысле.
Будда не считал свое учение единственной истиной. По мнению доктора Гуан Сина, именно поэтому буддийские писания продолжали развиваться и после его смерти. Будда считал привязанность к любому взгляду формой рабства, препятствием для правильного понимания. Этот образ мыслей отражен, например, в школе Сарвастивада, согласно которой не все речи Татхагаты (Будды) можно считать проповедью праведного закона; Мировой Почитаемый также произносит слова, не соответствующие истине. Сам Будда признает, что существуют определенные несовершенные сутры. Таким образом, Будда не давал повода своим ученикам и последователям считать его Богом или неким верховным лидером, требующим поклонения.
Предвидя опасность авторитарной передачи власти, Будда заложил основы демократического устройства общины, позволяя буддийскому сообществу выбирать своего главу путем голосования, как описано в Винае.
В отличие от многих религий с их жесткими правилами, часто претендующими на божественное происхождение (как Десять заповедей в иудео-христианской традиции или древние индуистские и джайнские кодексы законов), буддийские правила Винаи не имеют божественного источника. Сам законодатель, Будда, не был Богом. Правила Винаи устанавливались постепенно, по мере необходимости. Будда был открыт для предложений, всегда рассматривал запросы членов Сангхи относительно правил и не колеблясь пересматривал или изменял их в соответствии с потребностями, изменениями времени, обстоятельств и среды.
Либеральное отношение Будды к Винае и другим вопросам стало одной из причин успешного распространения буддизма из Индии по всей Азии и миру. Джайнизм, возникший одновременно с буддизмом в VI веке до н.э., до сих пор остается преимущественно в Индии, во многом из-за экстремальной практики ненасилия. Девадатта, один из учеников Будды, был недоволен его либерализмом и следовал своей, более строгой версии Винаи, что Будда ему позволил, зная по опыту, что крайний аскетизм не ведет к освобождению. Последователи Девадатты просуществовали до конца VII века н.э., но в итоге исчезли.
Будда не стремился сделать какой-либо язык единственным священным, требуя его изучения всеми учениками, так как это ограничило бы распространение учения. В Виная Матрика Сутре Будда говорит монахам, что в его учении акцент делается не на риторике, а на правильном понимании доктрин. Их следует преподавать на любом языке, понятном людям, в соответствии с местными условиями.
Будда предпочитал не магию, а образовательное наставление. Как отмечает Валпола Рахула, Будде приписывали множество чудес, особенно в начале его пути после Просветления. Однако позже Будда меняет свое отношение к чудесам, не считая их первостепенными. Он говорит о трех видах чудес: мистическом, чтении мыслей и образовании. Последнее он ценит больше всего, так как оно обращается напрямую к разуму слушателя, приводя к обращению через понимание, а не слепую веру.
