Одной из самых цитируемых и волнующих строк в современной индийской истории является «Мой мир лежит в руинах вокруг меня». Это первая запись из тюремного дневника Джаяпракаша Нараяна, известного как ДП, начатого им 21 июля 1975 года. ДП, выдающийся лидер и борец за свободу, был заключен в тюрьму премьер-министром от партии Конгресс Индирой Ганди после введения чрезвычайного положения 25 июня 1975 года. К этому времени большинство лидеров оппозиции, включая такие знаковые фигуры, как Раджмата Виджаярадже Скиндия, Морарджи Десаи, Атал Бихари Ваджпаи и Л.К. Адвани, уже находились за решеткой. Организации Раштрия Сваямсевак Сангх (РСС) и Джамаат-и-Ислами, наряду с некоторыми политическими партиями, были запрещены.
В своем дневнике ДП с горечью пишет, что его мир лежит в руинах, и он опасается, что не увидит его восстановления при своей жизни. Он пытается понять, где его расчеты пошли не так, ведь он стремился расширить горизонты индийской демократии, вовлекая народ в политические процессы через создание механизмов консультаций при выдвижении кандидатов и контроля за избранными представителями. Он признается, что ошибся, предполагая, что премьер-министр в демократической стране, используя все законные и даже чрезвычайные меры для подавления мирного демократического движения, не пойдет на уничтожение самой демократии и замену ее тоталитарной системой. Он не мог поверить, что даже если премьер-министр захочет это сделать, ее старшие коллеги и партия с такими высокими демократическими традициями это допустят.
Дневниковая запись от 21 июля становится свидетельством его глубокой печали, разочарования, чувства вины и беспомощности. Локнаяк Джаяпракаш Нараян выражает целую гамму эмоций, застающих его врасплох, от недоверия до отчаяния. При этом он с поразительной ясностью ума объясняет, какую «машинерию» он хотел создать в демократических процессах. Он задается вопросом, что делать народу и молодежи для борьбы с коррупцией, безработицей и бедностью, если мирные движения подавляются. Неужели им остается лишь тихо ждать следующих всеобщих выборов, которые могут оказаться ни свободными, ни справедливыми? Он утверждает, что такой сценарий, где люди молча сносят свои страдания, был бы образом демократии по версии госпожи Ганди — «молчанием могилы». ДП подчеркивает, что ни в одном демократическом обществе люди не полагаются исключительно на выборы для изменения своей участи, повсеместно происходят забастовки, протесты и марши.
С болью и гневом ДП пишет о премьер-министре, которая ранее обвиняла оппозицию в стремлении уничтожить демократию и установить фашизм, а теперь сама, по его словам, уничтожает демократию и устанавливает фашизм, прикрываясь ее же именем. Она, как утверждает Нараян, «спасает» демократию, убивая ее собственными руками и хороня труп глубоко в могиле. Он напоминает о заявлениях Ганди, что Индия не может позволить себе вернуться к «вседозволенности» дочрезвычайного периода, и спрашивает, забыла ли она о вандализме на молодежном митинге Конгресса в Дели в августе 1974 года или о позорных событиях в Калькутте в апреле 1975 года. В противовес этому он приводит примеры мирных маршей, таких как марш 6 марта 1975 года в Дели и массовый марш в Калькутте 5 июня того же года, которые были признаны образцово мирными.
Размышляя о происходящем, ДП задается вопросом, что теперь говорят те, кто видел в нем единственную «надежду» для страны. Не проклинают ли они его за то, что он навлек на страну эту «ужасную участь»? Однако он выражает надежду, что остались люди, особенно среди молодежи, которые верны ему и делу, которое он представлял. Именно они, по его мнению, являются надеждой на будущее, и Индия «восстанет из могилы, сколько бы времени это ни заняло».
Примечательно, что Локнаяк 1975 года, почти 73-летний борец за свободу, имел долгие личные и политические связи с семьей Неру-Ганди, давшей нации таких выдающихся личностей, как Мотилал Неру, Джавахарлал Неру, Индира Ганди и Раджив Ганди. С конца 1920-х годов ДП работал в Конгрессе бок о бок с Джавахарлалом Неру, которого он называл «Бхаи» (брат), а его дочь Индиру — «Инду».
Кем же был ДП? Как за пять десятилетий он стал одним из главных хранителей совести молодой нации? Он был политическим активистом, отказывавшимся от государственных должностей и участия в выборах, оставаясь при этом глубоким писателем-философом, критически осмысливавшим марксизм, социализм, западный либерализм и идеи Ганди. Одновременно он был образцовым лидером-наставником, создававшим низовые организации, и несгибаемым революционером. В сборнике «Revolutionary Lives in South Asia» под редакцией Камы Маклин и Дж. Дэниела Элама обсуждается сам термин «революционер», и академическая, а затем и политическая карьера Джаяпракаша Нараяна представляет собой череду поворотов, часто сбивающих с толку историков современной Индии.
Многие сравнивали его с Махатмой Ганди за аскетизм образа жизни и оригинальные, вдохновляющие идеологии, укорененные в индийской почве. ДП признавал свой интеллектуальный долг перед Махатмой, особенно в понимании сельской Индии. Однако у них были и серьезные разногласия. Лишь после убийства Ганди в 1948 году ДП сблизился с движением Бхудан Винобы Бхаве, а также с движениями Грамдан и Сарводая, направленными на добровольную передачу излишков земли безземельным крестьянам.
На протяжении 1960-х годов и до 1977 года, когда партия Джаната свергла дискредитировавший себя режим Конгресса, Джаяпракаш Нараян обладал уникальной способностью понимать политические проблемы в неразрывной связи с экономическими и социальными недугами населения. Его статус Локнаяка, или «Народного Героя», признавался по всей стране, а популярность оставалась незапятнанной. Именно ДП мог указать на связь между стагнацией сельского хозяйства, засухами, ростом безработицы и страданиями людей, вызванными макроэкономической политикой и просчетами на микроуровне. Всеобщие выборы 1967 года показали снижение числа мест Конгресса в парламенте до 283; во многих штатах партия потеряла власть. Подъем многопартийной оппозиции нервировал Индиру Ганди, в то время как для ДП, общественного деятеля гандистско-социалистическо-демократических взглядов, это открывало невиданные ранее возможности для национального строительства.
Как отмечает Суджата Прасад в биографии ДП «The Dream of Revolution», написанной совместно с ее отцом, доктором Бималом Прасадом, давним доверенным лицом и другом ДП, Конгресс под руководством Индиры Ганди с 1967 по 1971 год проводил «радикальную, социалистическую, левоцентристскую программу реформ». Эта программа включала планы по отмене княжеских привилегий, гарантии минимальной заработной платы, национализацию страхового сектора, социальный контроль над банковскими учреждениями, государственную торговлю продовольственным зерном и устранение монополий. Эти планы находили идеологический отклик у социалистической группы внутри партии, возглавляемой «Молодыми Турками», такими как Мохан Дхариа и Чандра Шекхар.
Однако уже в августе 1972 года, как следует из документов ДП, цитируемых в биографии Суджаты Прасад, он резко критиковал Конгресс и стиль руководства Индиры Ганди. ДП заявляет, что, несмотря на значительные победы на выборах 1971 и 1972 годов, Конгресс превратился в «пустую оболочку» без внутренней силы, существующую за счет огромных денежных вливаний и харизмы своего лидера. Он указывает на отсутствие внутренней демократии в партии, где лидеры штатов и главные министры в основном назначаются сверху. Такое положение дел, по мнению ДП, могло устраивать стиль руководства Индиры Ганди, но означало гибель для Конгресса как демократической организации и, следовательно, для самой индийской демократии.
Пока мир ДП лежал в руинах, 1 июля 1975 года Индира Ганди объявила о своей программе из 20 пунктов, призванной, по ее замыслу, улучшить жизнь в стране. Среди них были снижение цен на товары первой необходимости, экономия государственных расходов, реализация земельных реформ, обеспечение жильем безземельных, запрет кабального труда, облегчение долгового бремени для сельских жителей, увеличение производства электроэнергии и развитие ручного ткачества. Также программа включала социализацию городской земли, борьбу с уклонением от уплаты налогов, конфискацию имущества контрабандистов, либерализацию инвестиционных процедур и новые схемы участия рабочих в управлении производством.
Ветеран журналистики и писатель Кулдип Наяр в своей книге «The Judgement» поясняет, что Индира Ганди всегда прикрывала свои политические маневры экономической повесткой. Так было в 1969 году во время раскола Конгресса и в 1971 году во время досрочных выборов. Люди, по его словам, верили, что ее борьба направлена на экономическое благо страны, а не на ее собственное выживание. И на этот раз она полагала, что программа из 20 пунктов скроет ее стремление удержаться у власти. На какое-то время ей это удалось: программа доминировала в СМИ и официальных дискуссиях, повсюду появились плакаты с ее портретами. Однако, как отмечали некоторые штаты, в программе не было ничего принципиально нового; например, Тамилнад заявил, что уже реализовал 19 из 20 пунктов.
В условиях зловещего чрезвычайного положения Джаяпракаш Нараян 21 июля 1975 года обращался к премьер-министру, сбившемуся, по его мнению, с пути. Он напоминает о ее словах про социальную демократию, прекрасный образ которой так контрастирует с «уродливой реальностью» диктатур в Восточной и Центральной Европе, где, по его словам, в конечном счете правит российское господство. «Пожалуйста, пожалуйста, не толкайте Индию к этой ужасной судьбе», — взывал он из тюрьмы.
