Нашумевшее заявление лидеров БРИКС о намерении перестроить мировую финансовую систему и снизить зависимость от доллара США пока остается скорее громкой декларацией, чем реальной стратегией. Как отмечает доктор Джон Сфакианакис, главный экономист Исследовательского центра стран Персидского залива (Gulf Research Center), для создания надежной альтернативы недостаточно одного лишь общего недовольства существующим порядком.
Стремление стран-участниц — Бразилии, России, Индии, Китая и ЮАР — к «дедолларизации» не является чем-то новым, однако сегодня оно подогревается растущей глобальной поляризацией. Санкции 2022 года против России, когда были заморожены сотни миллиардов долларов ее резервов, а страна была отключена от SWIFT, стали тревожным сигналом для остальных членов блока. Стало очевидно, что финансовые активы могут быть мгновенно превращены в оружие.
Однако страх не всегда преобразуется в реальные возможности. Проект БРИКС страдает от глубоких внутренних противоречий. Чрезмерно большая экономическая роль Китая вызывает дискомфорт у партнеров, а его валюта, юань, остается неконвертируемой. Индия и Китай — стратегические конкуренты. Россия находится в экономической изоляции, а Бразилия и Южная Африка поглощены решением собственных проблем с финансовой нестабильностью. Их объединяет не общая денежная стратегия, а скорее защитный рефлекс — желание оградить себя от инструментов давления, не имея при этом согласованной альтернативы.
Даже созданные БРИКС институты, такие как Новый банк развития и Пул условных валютных резервов, которые позиционировались как ответ МВФ и Всемирному банку, пока не оправдывают ожиданий. Объемы кредитования ограничены, структуры управления непрозрачны, а доверие к общей макроэкономической политике остается под вопросом. Отдельные шаги, такие как расширение Китаем своей системы трансграничных платежей или расчеты Индии в рупиях с Россией и ОАЭ, остаются разрозненными и не складываются в единую мощную систему.
Доллар — это не просто валюта, а целая экосистема, пронизывающая всю мировую экономику: от ценообразования на сырье и выпуска облигаций до валютных рынков и резервов центробанков. Чтобы вытеснить его, нужна альтернатива не только политически приемлемая, но и технически превосходящая. БРИКС пока далек от создания такого механизма. Даже цифровые валюты, на которые возлагались большие надежды, не являются панацеей.
Для других влиятельных игроков, например стран Персидского залива, разумной стратегией становится не полный отказ от западной системы, а осторожное хеджирование рисков. Углубление финансовых связей с БРИКС имеет смысл, но полный разрыв с западными рынками и институтами непрактичен и нежелателен. К примеру, несмотря на укрепление связей с Китаем и Индией, 40% портфеля Инвестиционного фонда Саудовской Аравии по-прежнему вложены в США.
Мировой финансовый порядок меняется, но очень медленно и с большим трудом. Переход от фунта стерлингов к доллару занял десятилетия и две мировые войны. Идея о том, что слабо связанный альянс развивающихся экономик сможет быстро повторить такой переход, в лучшем случае преждевременна. Чтобы по-настояшему изменить правила игры, БРИКС должен сначала навести порядок в собственном доме. А до тех пор он будет оставаться скорее риторическим проектом, чем реальной силой для денежной трансформации.
