Юбилейный, 51-й саммит «Большой семерки», прошедший 16–17 июня 2025 года в уединенном канадском курорте Кананаскис, вместо демонстрации единства лишь подчеркнул глубокий раскол и хрупкость этого клуба промышленно развитых демократий. На фоне глобальных конфликтов, надвигающегося экологического кризиса и растущей экономической нестабильности встреча завершилась без итогового совместного коммюнике, что стало свидетельством внутренних раздоров и неспособности лидеров прийти к согласию.
Символизма встрече добавило само место проведения — отдаленный заповедник, окруженный электрическими заборами от медведей и находящийся под усиленной охраной. Пока мировые лидеры, включая премьер-министров Японии Сигэру Исибу и Индии Нарендру Моди, собирались в экологически чувствительной зоне, в регионе действовало предупреждение о плохом качестве воздуха из-за приближающихся лесных пожаров. Эта ирония не осталась незамеченной, ведь вопросы изменения климата были отодвинуты на второй план, что вызвало резкую критику со стороны экоактивистов.
Канадский премьер-министр Марк Карни, принимавший саммит, попытался избежать открытой конфронтации, предложив вместо единого заявления серию отдельных документов по ключевым вопросам. Однако эта стратегия лишь завуалированно признала идеологическую пропасть, разделяющую G7, особенно после возвращения в большую политику Дональда Трампа. Его непредсказуемость и односторонний подход, оттолкнувшие союзников в его первый срок, вновь стали катализатором разногласий.
Одной из самых острых тем стал конфликт между Ираном и Израилем. Лидеры G7 осудили иранскую агрессию и поддержали право Израиля на самооборону, одновременно призвав к прекращению огня в Газе. Однако досрочный отъезд Трампа с саммита из-за ближневосточного кризиса лишь укрепил мнение о неспособности «семерки» влиять на события в реальном времени. Еще более очевидным раскол проявился в вопросе Украины: Дональд Трамп заблокировал совместное заявление, выступил против новых санкций в отношении России и отказался от встречи с президентом Владимиром Зеленским.
На повестке стояли и вопросы экономической безопасности, в частности, озабоченность промышленными излишками Китая и зависимостью от поставок критически важных минералов. Однако, несмотря на предупреждения министров финансов о скрытых глобальных рисках, конкретные шаги для противодействия этим тенденциям так и не были согласованы, что вновь продемонстрировало ограниченное влияние G7 перед лицом сложности мировой экономики.
Кульминацией разногласий стало предложение Трампа вернуть Россию в состав группы, отменив решение 2014 года, и даже включить в нее Китай, создав новый формат «G9». Эта идея была немедленно отвергнута Германией и другими участниками, увидевшими в ней подрыв геополитической целостности и демократических принципов объединения. Этот эпизод обнажил кризис идентичности G7: является ли она альянсом, основанным на общих ценностях, или просто стратегическим форумом великих держав?
Саммит 2025 года войдет в историю не своими достижениями, а провалами. Он показал пределы дипломатии в клубе, раздираемом противоречиями, и снижение амбиций. Главный вопрос, оставшийся после встречи в Кананаскисе, звучит так: сможет ли «Большая семерка» адаптироваться к миру, где многосторонность уступает место разрозненности, или она превратится в форум с убывающей отдачей, более символический, чем содержательный? Следующему хозяину саммита, Франции, предстоит непростая задача — попытаться переопределить роль и актуальность G7 в мире, где старый порядок больше не действует.
