Восходящая звезда Демократической партии США Зоран Мамдани привлек к себе внимание во всем мире. Однако, как следует из подробного разбора его биографии и взглядов, проведенного журналистом Кристофером Ропером Шеллом для издания Fair Observer, за образом народного трибуна скрывается противоречивая фигура наследника южноазиатской элиты, чьи идеи могут оказаться губительными для Нью-Йорка.
Позиционируя себя как защитника бедных и обездоленных, 33-летний Мамдани на самом деле является продуктом совершенно иной среды. Он выпускник элитных частных школ, годовая стоимость обучения в которых сопоставима с целым состоянием, и престижного колледжа Боудоин. Его мать — всемирно известный кинорежиссер Мира Наир, а отец — профессор Колумбийского университета Махмуд Мамдани. Семья владеет элитной недвижимостью, включая лофт в Челси стоимостью 2 миллиона долларов, что резко контрастирует с антикапиталистической риторикой их сына.
В основе его политической программы лежат идеи, которые бывший президент Дональд Трамп назвал «стопроцентным коммунистическим безумием». Мамдани открыто заявляет, что конечная цель — «захват средств производства», считает, что миллиардеров «не должно существовать», и продвигает тотальный контроль над арендной платой. Для города, который является воплощением капитализма и чей бюджет во многом зависит от налогов самых состоятельных граждан, такие лозунги звучат как призыв к экономическому коллапсу.
Чтобы понять истоки мировоззрения Мамдани, необходимо обратиться к истории его семьи, тесно связанной с властной верхушкой постколониальной Индии. Его дед по материнской линии, Амрит Лал Наир, был высокопоставленным чиновником Индийской административной службы (IAS) — структуры, пришедшей на смену британской администрации. Эта каста бюрократов, которых называли «коричневыми сахибами», получила драконовские полномочия при Джавахарлале Неру и его дочери Индире Ганди. Они управляли национализированной экономикой, от сталелитейных заводов до банков, что привело к тотальной коррупции, неэффективности и стагнации, известной как «индуистский темп роста».
Именно эта элита, живя в роскошных бунгало и пользуясь всеми привилегиями, строила в стране социализм, который вверг в нищету сотни миллионов человек. Из этой же среды вышла и мать Мамдани, получившая образование в лучших учебных заведениях и в итоге переехавшая в США. Теперь ее сын, воспитанный в роскоши, но с идеологией своих предков, стремится применить провальные социалистические рецепты на американской земле.
Политическая кампания Мамдани умело использует образы и культурные коды. В одном из предвыборных роликов на хинди он обращается к южноазиатским избирателям, вставляя в свою речь кадры из культового болливудского фильма «Стена» 1975 года, противопоставляя «народ» и «преступных богачей». Однако критики отмечают, что система, породившая преступность в фильме, была создана как раз такими чиновниками, как его дед.
Предложения Мамдани по управлению Нью-Йорком, такие как создание сети государственных продуктовых магазинов, экономически несостоятельны. Рентабельность в этом секторе составляет всего 1–2 %, и попытка города конкурировать с частным бизнесом, используя профсоюзный труд, неизбежно приведет к огромным убыткам. Это классический пример идеологии, оторванной от реальности, когда государственное вмешательство представляется панацеей от всех бед, как это было в Индии времен его деда.
Критики называют это феноменом «коричневых привилегий»: потомки элит из бывших колоний, чьи семьи наживались на несовершенных системах у себя на родине, теперь приезжают на Запад и, апеллируя к антиколониальной риторике, продвигают те же провальные идеи. Мамдани умело использует свое происхождение, отмечая в анкетах и азиатские, и афроамериканские корни, а также исламскую веру отца для привлечения разных групп избирателей, при этом полностью игнорируя индуистские корни материнской линии.
Таким образом, за образом харизматичного борца за справедливость проступает фигура наследника привилегированного класса, пытающегося перенести на американскую почву модель патерналистского социализма, которая уже показала свою несостоятельность. Для Нью-Йорка, мирового центра капитализма, политик, считающий, что «миллиардеров не должно существовать», может стать не спасителем, а разрушителем.
