Более сорока лет Иран играет сложную и зачастую деструктивную роль в политическом, этническом и религиозном ландшафте Афганистана. Публично заявляя об исламской солидарности и добрососедских отношениях, Тегеран последовательно подрывал афганский суверенитет, используя сочетание «жесткой» и «мягкой» силы: от поддержки марионеточных ополчений и манипулирования этническими разногласиями до саботажа центральных правительств и использования афганских беженцев в качестве пешек в своей региональной стратегии.
За фасадом культурной близости и общей истории скрывается суровая геополитическая реальность: сильный, независимый и единый Афганистан никогда не входил в стратегические интересы Ирана. Внешняя политика Тегерана была последовательно направлена на то, чтобы поддерживать Афганистан в состоянии слабости, раздробленности и зависимости, превращая его в буферную зону между Ираном и конкурирующими интересами Пакистана, Саудовской Аравии и США.
После Исламской революции 1979 года и советского вторжения в Афганистан Тегеран начал активно экспортировать свою идеологию. В то время как США, Пакистан и Саудовская Аравия финансировали суннитских моджахедов, Иран сосредоточился на шиитских меньшинствах, в частности на хазарейцах. Он создал и вооружил ополчение «Хезб-е Вахдат», которое обучалось Корпусом стражей исламской революции (КСИР). Эти группы стали идеологическими проводниками иранского влияния, их лояльность была направлена скорее на Тегеран, чем на Кабул.
С появлением «Талибана» в 1990-х годах Иран увидел в нем экзистенциальную угрозу и сменил тактику, став одним из главных спонсоров Северного альянса. Тегеран, наряду с Индией и Россией, поставлял оружие и средства таким лидерам, как Ахмад Шах Масуд и Абдул-Рашид Дустум. Однако эта поддержка не способствовала единству Афганистана, а лишь усугубила этническую поляризацию и подлила масла в огонь гражданской войны, унесшей сотни тысяч жизней.
После свержения режима талибов в 2001 году Иран начал вести двойную игру. Публично он участвовал в восстановлении страны, строя мечети, больницы и медиастанции для продвижения своего культурного влияния. Тайно же Тегеран поддерживал повстанческие группировки, включая отдельные фракции «Талибана» на западе Афганистана, чтобы оказывать давление на силы США и НАТО. Разведданные регулярно подтверждали использование иранского оружия и взрывных устройств против международных сил, что доказывало циничную стратегию Ирана: поддерживать правительство в Кабуле и одновременно вооружать его врагов в провинциях.
Одним из самых предосудительных шагов Тегерана стало создание дивизии «Фатимиюн» — шиитского ополчения, почти полностью состоящего из афганских хазарейцев. С 2012 года КСИР вербовал тысячи обездоленных афганских беженцев, предлагая им деньги, легальный статус или угрожая депортацией, чтобы заставить их воевать на стороне режима Башара Асада в Сирии. По данным правозащитных организаций, многие из этих молодых людей, принужденных сражаться в чужой войне, погибли или вернулись домой с глубокими психологическими травмами, превратившись в разменную монету в геополитических играх Ирана.
По мере того как в Афганистане набирала силу группировка ИГИЛ-К (запрещенная в РФ террористическая организация), угрожавшая шиитским общинам, Тегеран вновь скорректировал свою стратегию, начав прямые контакты с «Талибаном» — силой, которую он когда-то стремился уничтожить. Лидеры талибов стали желанными гостями в Тегеране, а их командиры получали оружие, материально-техническую поддержку и убежище на иранской территории для противодействия общему врагу и ослабления позиций США.
После захвата Кабула талибами в августе 2021 года Иран занял выжидательную позицию. Не признавая новое правительство официально, он сохранил свое посольство и дипломатические каналы. Однако напряженность сохраняется, особенно из-за споров о водных ресурсах реки Гильменд, которые уже приводили к вооруженным столкновениям. Тегеран также продолжает принимать у себя бежавших из страны политиков и полевых командиров, держа открытыми все варианты на случай будущих изменений в расстановке сил в Афганистане.
Возможно, самым наглядным примером политики Ирана является систематическое унижение почти пяти миллионов афганских беженцев. Десятилетиями они используются как дешевая рабочая сила и инструмент геополитического давления. Большинство из них живут в правовом вакууме, лишенные права на собственность, образование и базовые услуги. Их регулярно подвергают преследованиям, расизму и полицейскому насилию, а массовые депортации используются Тегераном как рычаг давления. В иранском обществе афганцев часто выставляют преступниками, эксплуатируют как рабов и делают козлами отпущения во времена экономических трудностей.
Действия Ирана в Афганистане — это не политика обеспокоенного соседа, а поведение регионального гегемона, использующего нестабильность для собственной выгоды. Поддерживая ополченцев вместо правительств, разжигая межэтническую и религиозную рознь и превращая беженцев в наемников, Тегеран нанес долгосрочный ущерб национальной безопасности, единству и достоинству Афганистана.
