На фоне ежегодной недели высокого уровня Генеральной Ассамблеи ООН в Нью-Йорке, собравшей десятки мировых лидеров, состоялись сотни встреч, от тщательно спланированных двусторонних сессий до неформальных бесед в кулуарах. Однако, как отмечает Люк Коффи, старший научный сотрудник Гудзоновского института, в этом году в расписании отсутствовало одно примечательное событие – встреча в формате C5+1, объединяющая пять государств Центральной Азии (Казахстан, Кыргызстан, Узбекистан, Туркменистан и Таджикистан) и США.
Эта группа проводила встречи ежегодно с момента своего создания в 2015 году, и нынешний год знаменует десятую годовщину основной дипломатической платформы Вашингтона для взаимодействия с регионом. Отсутствие саммита в юбилейный год выглядит особенно показательно. На протяжении почти десятилетия госсекретарь США встречался со своими центральноазиатскими коллегами на полях Генассамблеи ООН, а иногда и в самом регионе. Даже в разгар пандемии в 2020 и 2021 годах диалог продолжался в виртуальном формате. С момента основания формата не проходило и года без такой встречи – до сих пор.
Нынешнее молчание озадачивает, особенно на фоне того, что администрация Трампа в последние месяцы предпринимала шаги для углубления взаимодействия с Центральной Азией, формируя контуры региональной политики, пусть даже некоторые из этих шагов кажутся незапланированными или случайными. Например, накануне Генассамблеи ООН Дональд Трамп объявил о двух крупных сделках с Казахстаном и Узбекистаном. Казахстан в течение следующего десятилетия потратит 4 миллиарда долларов на закупку американских локомотивов для своей железнодорожной сети – это крупнейшая подобная сделка в истории. Узбекистан, в свою очередь, потратит миллиарды на самолеты Boeing для своего национального авиаперевозчика. Такие масштабные бизнес-проекты являются примером транзакционной дипломатии, которую предпочитает Трамп, и в то же время они способствуют более тесному сближению региона с США.
Другие действия администрации Трампа, преднамеренные или нет, также могли бы лечь в основу серьезной американской стратегии в Центральной Азии. Одним из ярких примеров являются усилия по достижению мира между Арменией и Азербайджаном. Этот мир приведет к созданию нового торгово-транзитного коридора «Маршрут Трампа для международного мира и процветания», который в конечном счете поможет соединить Турцию с Центральной Азией через Армению и Азербайджан. Этот маршрут повысит устойчивость существующего коридора через Грузию и Азербайджан и может значительно укрепить логистические связи Америки с рынками Центральной Азии.
Без Турции – союзника Америки по НАТО – Вашингтону было бы крайне сложно получить доступ к региону. Центральная Азия не имеет выхода к морю и в значительной степени окружена: Россия на севере, Китай на востоке, Иран и Афганистан на юге. Единственный реалистичный путь для американских товаров, услуг и влияния лежит через Южный Кавказ. Еще одним заметным элементом стали публичные заявления Трампа о восстановлении военного присутствия США на аэродроме Баграм в Афганистане. Немногие места в мире имеют такое же стратегическое значение. Расположенный в сердце Евразии, Баграм предоставляет выгодную позицию для наблюдения за Центральной Азией, Южной Азией и даже частью Ближнего Востока. Уход США с этой базы во время хаотичного вывода войск из Афганистана был серьезной ошибкой, и если Трампу удастся вернуть туда американские силы, этот шаг почти наверняка будет в частном порядке приветствоваться в столицах Центральной Азии.
Тем не менее, даже на фоне подписания громких деловых контрактов, планов по созданию новых транспортных коридоров и слухов о возвращении США в Афганистан, некоторые фундаментальные аспекты последовательного американского подхода к Центральной Азии остаются без внимания. Во-первых, в календаре на 2025 год до сих пор нет встречи C5+1, несмотря на символическую важность десятой годовщины. Во-вторых, США должны были бы готовиться к выпуску новой стратегии по Центральной Азии в этом году. Последняя такая стратегия была представлена в феврале 2020 года, и Вашингтон традиционно обновляет свой региональный подход каждые пять лет. Однако, как и в случае с отсутствующей встречей C5+1, на этом фронте нет никаких признаков прогресса.
Для США взаимодействие с Центральной Азией имеет огромный смысл. Регион богат природными ресурсами, включая нефть, природный газ и редкоземельные минералы, которые являются приоритетом для администрации Трампа. Государства Центральной Азии в силу необходимости проводят сбалансированную внешнюю политику, ища внешних партнеров для уравновешивания подавляющего влияния России и Китая. С момента обретения независимости после распада Советского Союза они также зарекомендовали себя как полезные партнеры Вашингтона в вопросах борьбы с терроризмом, энергетической безопасности и региональной стабильности.
И все же, несмотря на все это, ни один действующий президент США никогда не посещал Центральную Азию. Это упущение говорит о многом и подчеркивает, как много еще можно было бы сделать. Президентский визит в регион, приуроченный к саммиту C5+1 на уровне глав государств, послал бы мощный сигнал об американской приверженности. Совмещение такого визита с публикацией новой всеобъемлющей стратегии придало бы подходу Вашингтона больше последовательности и заверило бы местных партнеров в том, что участие Америки носит серьезный и долгосрочный характер.
Значение Центральной Азии в ближайшие годы будет только расти. Ее география ставит ее на перекрестке Евразии, а политика и ресурсы делают ее зоной конкуренции между великими державами, нравится это ее лидерам или нет. Если Америка намерена отстаивать свои глобальные интересы в эпоху соперничества великих держав, игнорировать Центральную Азию она не может.
