Недавняя серия кровопролитных столкновений между боевиками движения «Талибан» и пакистанской армией на Линии Дюранда в очередной раз высветила глубокий кризис в отношениях двух соседних стран. Спорная граница протяженностью более 2500 километров стала ареной ожесточенных боев, начавшихся после того, как Кабул обвинил Исламабад в нанесении авиаударов. Несмотря на достигнутое при посредничестве Катара перемирие, хрупкая пауза не решает фундаментальных противоречий, превративших вчерашних союзников в противников.
Напряженность между Кабулом и Исламабадом нарастала в течение долгого времени, но ключевой точкой раздора стала группировка «Техрик-е Талибан Пакистан» (ТТП), также известная как пакистанский «Талибан». Пакистан обвиняет афганские власти в отказе ограничивать деятельность ТТП на своей территории. В ответ афганский «Талибан» заявляет, что приграничные племенные районы Пакистана служат убежищем для боевиков «Исламского государства в Хорасане» (ИГИЛ-Х), главного врага талибов, и что пакистанские военные и разведка негласно их поддерживают.
Ирония судьбы заключается в том, что угроза со стороны ТТП стала для Пакистана следствием его собственных просчетов. До прихода талибов к власти в Афганистане пакистанские власти утверждали, что между афганскими и пакистанскими талибами нет связи, а рост угрозы ТТП списывали на иностранные спецслужбы. В Исламабаде ожидали, что афганский «Талибан», придя к власти, вытеснит ТТП со своей территории, что приведет к краху организации. Однако произошло обратное: проблема превратилась в «обратное повстанческое движение», тактически поддерживаемое афганским режимом, и теперь стабильность Пакистана находится под угрозой со стороны его бывших протеже.
Причин для такого резкого охлаждения отношений несколько. Во-первых, это глубокое недоверие. Афганские талибы не желают, чтобы их воспринимали как марионеток Пакистана, помня о «предательстве» прошлого, когда Исламабад под давлением США выдавал американцам лидеров «Талибана». Если раньше талибам были нужны убежища в Пакистане, то теперь, укрепившись у власти, они больше не зависят от своего соседа.
Во-вторых, нерешенный пограничный спор. «Талибан», как и все предыдущие правительства Афганистана, отказывается признавать Линию Дюранда в качестве официальной границы. Кроме того, Кабул обвиняет Исламабад в обмане во время мирных переговоров с ТТП, когда Пакистан, по их словам, использовал диалог как ловушку для выманивания и ликвидации командиров ТТП на афганской территории.
Экономический шантаж также играет свою роль. Пакистан неоднократно использовал зависимость Афганистана от порта в Карачи для транзита товаров в качестве рычага давления, приостанавливая торговлю. В ответ «Талибан» стремится наладить альтернативные маршруты, в частности, получив доступ к стратегическому иранскому порту Чабахар.
Наконец, афганские власти проводят политику стратегической диверсификации, налаживая отношения с другими ключевыми игроками региона, в первую очередь с Индией. Кабул призывает индийские компании возобновить работу над замороженными инфраструктурными проектами, а Нью-Дели в ответ повысил статус своей технической миссии в Кабуле. Такое сближение вызывает серьезную озабоченность у пакистанских властей, поскольку оно подрывает их многолетнюю доктрину «стратегической глубины», согласно которой Афганистан рассматривался как военный актив и буфер против Индии.
Эта политика, направленная на превращение Афганистана в зависимое государство, потерпела полный провал и породила глубокую неприязнь к Пакистану в афганском обществе. Сегодняшние односторонние меры Исламабада, такие как высылка афганских беженцев и авиаудары, лишь усугубляют ситуацию и уничтожают остатки былого влияния. Очевидно, что патронажно-клиентские отношения остались в прошлом, и пакистанским стратегам в Исламабаде необходимо признать фиаско своей афганской политики и необходимость ее полного пересмотра.
