В период с марта по май 2025 года тысячи разочарованных непальцев неоднократно выходили на улицы Катманду. Протестующие требовали от властей подотчетности и решительного возврата от демократии к монархическому строю. Эти события разворачиваются на фоне разительного контраста с Бутаном, соседней гималайской страной, где демократическая система демонстрирует спокойное и эффективное функционирование. Примечательно, что обе страны формально встали на путь демократии в 2008 году.
С тех пор Непал оказался втянут в порочный круг протестов, политических кризисов и нестабильности, сопровождаемый повсеместным разочарованием населения. Тем временем политическая система Бутана развивалась с институциональной дисциплиной, демонстрируя значительную политическую стабильность и пользуясь высоким доверием граждан. Обе страны, расположенные в Гималаях, имеют глубокие исторические связи, подкрепленные общими культурными традициями, такими как монархия, религия и обычаи. Однако их пути к демократии оказались диаметрально противоположными.
Переход Непала к демократии был результатом народных движений, революции и насилия. В Бутане же демократические преобразования были инициированы «сверху», в рамках тщательно спланированной королевской инициативы. Эти два различных подхода оставили неизгладимый след на институциональном дизайне, политической культуре, а также на уровне общественного доверия и ожиданиях граждан в каждой из стран.
Это ставит своевременный и важный вопрос: может ли Непал извлечь уроки из демократической модели Бутана? Несмотря на десятилетия демократического транзита, волна промонархических протестов, прокатившаяся по Непалу весной 2025 года, сигнализирует о растущем недовольстве республиканской системой и, как следствие, о возрождении роялистских настроений. Движущей силой протестов стала партия Растрия Праджатантра (RPP), считающаяся ключевой роялистской политической силой. Тысячи ее сторонников присоединились к акциям, требуя восстановления индуистской монархии.
Хронология протестов за переход к монархии началась 28 марта 2025 года с крупных акций в некоторых районах Катманду, таких как Тинкуне, которые переросли в столкновения. В результате стычек между протестующими и силами безопасности погибли один мирный житель и один журналист, более 45 человек получили ранения. Правительство Непала было вынуждено ввести комендантский час и отдать приказ армии взять ситуацию под контроль. Более 100 протестующих, включая высших руководителей RPP, были арестованы. Последующие акции протеста состоялись 5 и 8 апреля в различных частях Катманду, где вновь прозвучали требования о восстановлении Непала как индуистского королевства. Самый массовый митинг прошел 29 мая, в День Республики Непал, когда более 20 000 роялистов прошли маршем по Катманду с лозунгами «Наш король нам дороже жизни». Протестующие обвиняли правительство Непала в коррупции, неспособности создать рабочие места и, как следствие, в массовой эмиграции молодежи.
С момента принятия конституции в 2015 году Непал пережил смену 13 правительств, а с 1990 года – 32. Политическая стабильность подрывается постоянной борьбой между политическими партиями и элитами, особенно между Коммунистической партией Непала (объединенной марксистско-ленинской), Непальским конгрессом и Маоистским центром. Доверие населения к политическим институтам неуклонно снижается, и значительная часть непальцев не доверяет своим политическим лидерам. Более половины граждан считают, что страна движется в неверном направлении. Недовольство усиливается из-за медленных темпов федеральной децентрализации, ненадлежащего качества государственных услуг, стремительно растущей коррупции и безработицы, уровень которой среди молодежи достигает 19,2%, что еще больше подпитывает миграцию и негодование.
С другой стороны, с момента перехода к демократии в 2008 году в Бутане состоялись четыре мирных всеобщих выборов. Власть переходила от короны к политическим лидерам и между партиями в ходе выборов через конституционные механизмы, без серьезных уличных протестов или институциональных кризисов. Бутан занимает значительно более высокие позиции, чем Непал, по показателям политической стабильности, верховенства закона и эффективности демократических процессов.
Ключевое различие в переходе двух стран от монархии к демократии заключается в самом его характере: реформа против революции. В Непале политика до сих пор многими рассматривается как борьба за власть, тогда как в Бутане она в значительной степени воспринимается как процесс служения нации под объединяющим руководством монархии. Демократия в Непале возникла из десятилетней гражданской войны с маоистами (1996–2006 гг.), унесшей более 17 000 жизней. После Народного движения (Jan Andolan II) в 2006 году монархия была упразднена, а в 2008 году страна была провозглашена федеративной демократической республикой. Постконфликтный переходный период был омрачен недоверием между политическими партиями, борьбой за конкурирующие этнические интересы и требования, а также конституционными переговорами, движимыми элитами.
Напротив, демократический путь Бутана от монархии к демократии был пройден благодаря продуманной королевской дальновидности и диалогу с заинтересованными сторонами. В 2001 году король Джигме Сингье Вангчук инициировал национальный процесс разработки конституции. К 2008 году, уже при его сыне, короле Джигме Кхесаре Намгьяле Вангчуке, Бутан провел свои первые парламентские выборы на основе новой конституции. Монархия, далеко не свергнутая, преобразовалась в символический, стабилизирующий институт. Граждан Бутана знакомили с демократией не через потрясения, а через кампании гражданского просвещения и государственное институциональное строительство.
Одним из наиболее значительных достижений Бутана является растущая стабильность его демократических институтов. Избирательная комиссия Бутана убедительно независима. В Бутане нетерпимы к подкупу избирателей, разжиганию ненависти и этническим политическим играм. Партии проходят проверку перед регистрацией и должны соответствовать строгим стандартам прозрачности. Антикоррупционная комиссия Бутана и Королевское аудиторское управление глубоко интегрированы в его систему управления. Бутан занимает 26-е место в Индексе восприятия коррупции Transparency International (2023 год) – лучший показатель в Южной Азии, тогда как Непал значительно отстает, находясь на 108-м месте, опережая в регионе только Афганистан.
Несмотря на технически конкурентный избирательный процесс в Непале, он пронизан фракционностью, коррупцией и обвинениями в «денежной политике». Предвыборные и послевыборные альянсы формируются скорее для обеспечения возможности разделения власти, чем на основе идеологии, что еще больше ослабляет подотчетность партий. Комиссия по расследованию злоупотреблений властью (CIAA), независимый конституционный орган, созданный в соответствии со статьями 238 и 239 Конституции Непала с основной задачей расследования и преследования дел, связанных со злоупотреблением властью и коррупцией, часто рассматривается как политически ангажированная. Поэтому громкие коррупционные дела в стране регулярно остаются безнаказанными.
Чему Непал может научиться? Существуют серьезные различия в происхождении, стабильности, общественном восприятии, подотчетности, результативности и отношении к статус-кво демократического устройства, установленного в этих двух странах. Более того, учитывая различия в географии, многообразии и политическом наследии, Непал не может и не должен полностью копировать демократическую модель Бутана. Однако Бутан может предложить ценные уроки для построения успешной демократической модели в Непале. Демократическая система Бутана показывает, что институциональная целостность часто перевешивает партийный плюрализм. Гражданское просвещение и культурные сдвиги необходимы для преемственности демократической системы. Общественное доверие к легитимности руководства, будь то монархия или избранные лидеры, имеет решающее значение для успеха демократии. Усилия по борьбе с коррупцией должны быть деполитизированы и эффективны.
Продолжающиеся политические протесты в Непале, особенно призывы к возвращению монархии в 2025 году, свидетельствуют о более глубоких структурных проблемах. Общественное доверие подорвано, а разочарование среди населения растет из-за плохого управления, нехватки рабочих мест, коррупции и невыполненных обещаний. Эти протесты – не просто призыв к восстановлению монархии, а отражение дисфункциональности демократии.
Успех демократии в Бутане заключается в построении доверия к управлению и лидерству, просвещении граждан и соблюдении институциональных ценностей – это главные уроки, которые непальские лидеры могут серьезно извлечь из бутанской демократической системы. Для устойчивости демократических традиций Непалу следует не подавлять инакомыслие населения и оппозиционных лидеров, а действующему правительству необходимо устранять коренные причины проблем, анализируя их движущие силы и динамику.
В заключение, Бутан предлагает Непалу тихий, но убедительный пример демократической устойчивости, построенной на институциональной целостности, гражданском просвещении и общественном доверии. Хотя Непал не может полностью скопировать «сверху вниз» модель Бутана, он может усвоить важные уроки, которые укрепят демократическое доверие и восстановят веру в управление.
