Стремление Пакистана проецировать свое морское влияние посредством военно-морской дипломатии раз за разом наталкивается на суровую действительность, обнажая серьезные ограничения его военно-морского потенциала и стратегического охвата. Ярким примером этого провала служат проводимые раз в два года учения AMAN, которые, несмотря на позиционирование в качестве флагмана морских амбиций Исламабада, на деле оказываются лишь пустым зрелищем, подрываемым техническими недостатками, экономической нестабильностью и чрезмерной зависимостью от внешних сил, в первую очередь Китая.
С момента своего основания в 2007 году учения AMAN продвигались как площадка для многостороннего сотрудничества под лозунгом «Вместе ради мира». Однако за фасадом заявлений о приверженности региональной стабильности и участии десятков стран, включая США, Китай и Россию, скрывается иная картина. Критики отмечают, что инклюзивность AMAN носит поверхностный характер: многие страны ограничиваются символическим присутствием, отправляя лишь небольшие делегации или одиночные корабли, что не способствует достижению реальных результатов в области морской безопасности. В отличие от индийских учений MILAN, нацеленных на конкретные задачи, такие как борьба с пиратством или реагирование на стихийные бедствия, AMAN часто сводится к символической демонстрации, где оптика важнее операционной эффективности.
Военно-морская дипломатия Пакистана скована его технической отсталостью. Несмотря на попытки модернизации, флот страны во многом остается «бумажным», сильно зависящим от устаревших платформ и подержанной китайской техники, такой как печально известные своими неисправностями фрегаты Тип-054A/P. Отсутствие собственного мощного судостроения, в отличие от Индии, лишь подчеркивает зависимость от Пекина в получении современных кораблей, что ставит под угрозу стратегическую автономию. Эта зависимость была особенно заметна на учениях AMAN-2025, где ВМС Народно-освободительной армии Китая играли доминирующую роль, используя мероприятие для демонстрации силы, в то время как Пакистан выступал в роли младшего партнера.
Попытки проецировать «мягкую силу» также терпят неудачу. Авторитет пакистанского флота, стремящегося создать образ регионального лидера, подрывается внутренними проблемами. Экономика страны, балансирующая на грани коллапса из-за истощения валютных резервов и зависимости от кредитов МВФ, не способна поддерживать дорогостоящие военные мероприятия. Проведение AMAN-2025 на фоне галопирующей инфляции и общественного недовольства демонстрирует разрыв между военными амбициями и фискальной реальностью. Ресурсы отвлекаются от критически важной морской инфраструктуры, такой как недофинансированный порт Гвадар, ключевой элемент Китайско-пакистанского экономического коридора.
Геополитическая изоляция еще больше ослабляет позиции Пакистана. Хотя AMAN привлекает различных участников, западные страны, включая США, рассматривают их в первую очередь как возможность поддерживать оперативную совместимость, а не как признание пакистанских возможностей. Тесный союз с Китаем, подтверждаемый совместными учениями вроде Sea Guardian-3, вызывает скептицизм у Запада. В то же время отсутствие Индии на AMAN и растущее влияние Нью-Дели, подкрепленное учениями MILAN и партнерством со странами Персидского залива, подчеркивают маргинализацию Исламабада в Индийском океане.
В конечном счете, военно-морская дипломатия Пакистана, олицетворяемая учениями AMAN, — это мираж морских амбиций. Технические недостатки, экономическая хрупкость и чрезмерная зависимость от Китая сводят на нет все усилия по проецированию влияния. Пока Исламабад стремится стать мостом между Востоком и Западом, его флот остается второстепенным игроком, находящимся в тени более сильных держав и скованным внутренними кризисами. AMAN может создавать заголовки в новостях, но он не в силах изменить реальность: морское влияние Пакистана — это скорее символ, чем реальная сила в регионе, где доминируют другие.
