Сентябрьские улицы Катманду, заполненные тысячами молодых людей, стали свидетелями падения правительства. Премьер-министр К. П. Шарма Оли ушел в отставку после массовых демонстраций, которые начались как протест против запрета социальных сетей, но быстро переросли во всеобъемлющее восстание против коррупции, застоя и привилегий элиты. Столкновения привели к жертвам, и теперь армия вовлечена в непростой диалог с протестующими. Произошедшее в Непале – это одновременно локальное и континентальное явление: бунт нового поколения, уходящий корнями в экономические провалы, политическое предательство и геополитику, которая рассматривает малые государства лишь как стратегическую арену.
Топливо для восстания до боли знакомо исследователям нестабильности. Экономический рост в Непале едва достигает низов, в то время как основной вклад вносят миграция и денежные переводы из-за рубежа. По данным Всемирного банка, на долю личных переводов в последние годы приходилось более четверти ВВП страны – структурная зависимость, которая тормозит создание рабочих мест внутри страны и превращает нацию в экспортера рабочей силы. Уровень безработицы среди молодежи от 15 до 24 лет достигает ошеломляющих 20 %. Для миллионов непальцев выбор суров: уехать на нестабильную работу в страны Персидского залива или остаться в государстве, которое лишь тасует колоду старых элит.
История имеет значение. Политическая система современного Непала была выкована в смуте: десятилетняя маоистская повстанческая война (1996–2006) завершилась мирным соглашением, которое разрушило старый порядок, но также интегрировало вчерашних повстанцев в основную политику. Обещания фундаментальных перемен – земельной реформы, власти рабочих, справедливой конституции – растворились в коалиционной арифметике. Республика, сменившая монархию, принесла частые смены правительств и хрупкие союзы вместо устойчивых реформ. Для молодых непальцев захват государства коррумпированной элитой выглядит как предательство той самой революции, о важности которой им рассказывали со школьной скамьи.
Внутренние проблемы усугубляются геополитикой. Непал, к неудобству его правителей, зажат между двумя великими державами – Китаем и Индией – и при этом находится в центре стратегического видения Вашингтона в Азии. США продвигают свои инициативы в области развития, такие как программа Millennium Challenge Corporation (MCC) стоимостью около 500 миллионов долларов, под видом помощи, однако ее утверждение в Катманду вызвало бурные дебаты о суверенитете. Китай, со своей стороны, предлагает сотрудничество в рамках инициативы «Пояс и путь» и расширяет портфель инфраструктурных проектов. Нью-Дели, долгое время бывший доминирующим соседом, остается незаменимым для торговли и энергетики Непала. В результате на политику страны оказывается тройное давление: проекты, кредиты и гранты приходят с геополитическим подтекстом, а местные политики предпочитают внешних покровителей трудной работе по перераспределению благ внутри страны.
Этот расклад – не просто абстракция. Когда инфраструктурные сделки, линии электропередач или проекты аэропортов обещают громкие заголовки, но не гарантируют рабочие места, экономика патронажа лишь углубляется. Для поколения, привыкшего к глобальным медиа и мировым стандартам, контраст между образом жизни элит и собственными перспективами не теоретический – он виден, вирусится в сети и вызывает ярость. Именно поэтому запрет социальных сетей, воспринятый как атака на инструменты, которые поколение Z использует для организации и высмеивания привилегий, быстро стал той искрой, что подожгла копившееся годами недовольство.
Есть и более серьезный риск – захват протеста извне. Современный сценарий «цветных революций» – внешнее финансирование общественных групп, тренинги для организаторов, медиакампании и дипломатическая поддержка – применялся достаточно часто, чтобы вызывать тревогу. Во многих странах подлинный гнев молодежи был перенаправлен в русло, которое лишь меняло одни клиентские сети на другие, не затрагивая структурные причины недовольства. Непал соответствует многим условиям для такого сценария: большая, объединенная цифровыми сетями молодежь, активные иностранные НПО и посольства, а также раздробленная партийная система. За искренним требованием справедливости скрывается реальная уязвимость: неуправляемая энергия протеста может быть направлена на геополитическую переориентацию, которая сменит покровителей, а не жизнь людей.
Эта возможность не отменяет легитимности протестов, но обостряет политическую необходимость. Если политика поколения Z останется в основном горизонтальной и эпизодической – флешмобы, хэштеги, лагеря без лидеров – ее энергию будет легче использовать в чужих интересах. Если же она приведет к созданию долговечных организаций, сосредоточенных на насущных вопросах, таких как рабочие места, земля и трудовые права, ее влияние станет структурным, и его будет труднее «купить». Массовые движения, которые выживали и преобразовывали общества, соединяли уличное давление с институтами, способными управлять, перераспределять ресурсы и защищать суверенитет.
Ставки повышаются, если учесть региональные последствия. Южная Азия в последнее время стала свидетелем целой череды молодежных движений – от потрясений в Шри-Ланке в 2022 году до студенческих протестов в Бангладеш, – которые ломают устоявшиеся порядки и вскрывают разломы в управлении. Соседи наблюдают с тревогой. Индия опасается нестабильности на своем северном фланге, Китай беспокоится, что волнения перекинутся на приграничные районы и осложнят его тибетскую политику, а США видят возможности для укрепления стратегических связей. Соблазн для каждого внешнего игрока – использовать беспорядки инструментально, чтобы «управлять» результатами в свою пользу, а не поддерживать подлинные реформы.
Восстание поколения Z в Непале – это и симптом, и сигнал. Оно показывает, что экономические модели опустошили гражданское общество, а геополитическая конкуренция превратила суверенитет в хрупкое представление. Это также сигнализирует о разрыве поколений, которое не желает доверять свое будущее вечным политикам. Западные дипломаты, региональные столицы и непальские элиты стоят перед моральным выбором, замаскированным под стратегию: наведут ли они порядок, просто сменив лица, или помогут перестроить политическую экономику, которая предложит молодым работу, достоинство и реальный голос. Если будет выбран первый путь, Непал вернется к привычному циклу потрясений. Если второй – страна может стать редким примером в регионе, который слишком часто рассматривается как полигон для чужих стратегических игр.
