В исламской юриспруденции обвинение единоверца в неверии – такфир – считается одним из самых тяжких деяний. Веками исламские ученые подходили к этому вопросу с предельной осторожностью, доверяя выносить подобные решения лишь тем, кто в совершенстве владеет знанием Корана и Сунны. Сам пророк Мухаммед предостерегал, что ложное обвинение в неверии – грех настолько тяжелый, что он обращается против самого обвинителя.
Однако сегодня эта традиция сдержанности систематически разрушается. Экстремистские группировки и самопровозглашенные судьи превратили такфир в оружие, безрассудно используя его для оправдания насилия, дискредитации соперников и раскола единства мусульманского сообщества.
Наиболее ярко эта тенденция проявляется в Афганистане под властью движения «Талибан». Восстановив контроль над страной в 2021 году, талибы прикрываются риторикой исламского авторитета, однако их правление основано не на взвешенных богословских решениях, а на воинствующем абсолютизме. Они отождествляют политическое инакомыслие с ересью, регулярно объявляя оппонентов и даже других мусульман отступниками от веры. Подобное применение такфира десятилетиями подпитывало межконфессиональные конфликты, теракты смертников и бесконечный цикл насилия.
Талибы не одиноки в своих методах. От ИГИЛ в Ираке и Сирии до более мелких повстанческих группировок в Пакистане и Нигерии – боевики используют обвинение в неверии для освящения своих жестоких действий. Они превращают правовую норму, призванную защитить общество от хаоса, в грубый инструмент господства. Последствия трагически предсказуемы – массовые убийства в мечетях, самосуды по слухам и государства, разрушенные междоусобной враждой.
Ставки выходят далеко за рамки теологии. Ложный такфир подрывает саму ткань мусульманских обществ, разрушая доверие и делая общины уязвимыми для манипуляций. Когда толпа или вооруженные группы присваивают себе право объявлять кого-то неверным, закон уступает место самосуду. В Пакистане, например, обвинения в богохульстве или неверии часто перерастают в смертоносное насилие, где толпы убивают людей еще до того, как дело дойдет до суда.
Именно поэтому традиция исторически передавала право на такфир в руки признанных ученых и, как следствие, исламских судов. Только через институциональную власть мусульманский мир может гарантировать, что такие решения принимаются с осторожностью, учетом контекста и ответственностью. Это вопрос не просто богословской щепетильности, а выживания – без этих ограничений такфир подобен огню в руках ребенка, который неизбежно обожжет и обвинителя, и обвиняемого.
Афганистан талибов служит мрачным предостережением. Монополизируя право на трактовку ислама и превратив такфир в оружие, режим рискует не только глубже погрузить свой народ в репрессии, но и создать образец для подражания воинствующим движениям по всему миру. Если это искажение веры оставить без ответа, оно продолжит раскалывать мусульманские общества и придавать смелости врагам ислама, процветающим на разобщенности. Путь к вечной войне – не то, что заповедовала религия.
