Встреча европейских лидеров с председателем КНР Си Цзиньпином в Пекине в июле 2025 года, несмотря на всю дипломатическую пышность, не смогла скрыть растущего напряжения. Анализируя это событие, ведущие мировые издания, от The Washington Post до The Financial Times, отмечают, что мир вступил в новую эру противостояния. Европейский союз указал на рекордный торговый дефицит с Китаем в 360 миллиардов евро, обвинил Пекин в искажении мировых рынков за счет масштабных промышленных субсидий и пригрозил пошлинами на китайские электромобили. В ответ Пекин намекнул на жесткие ограничения экспорта ключевых редкоземельных металлов. Это был не просто дипломатический спор – это была новая война, где вместо танков и ракет используются торговые тарифы, запреты на инвестиции и технологический контроль.
Добро пожаловать в эпоху геоэкономических войн. Этот термин означает использование экономических инструментов – санкций, торговых ограничений, кибератак, контроля за инвестициями – для достижения целей национальной безопасности. Происходит переход от армий к дипломатам, от пуль и бомб к валютам, данным и цепочкам поставок. Такая война менее прямая, чем кинетическая, но не менее разрушительна.
Последние несколько лет были отмечены целой серией геоэкономических столкновений. Россия столкнулась с многочисленными раундами западных санкций из-за вторжения в Украину, включая ограничения на поставки СПГ и экспорт ключевых технологий. Китай попал под санкции за предполагаемую отправку товаров двойного назначения для российских вооруженных сил. В ответ Пекин использовал свое доминирующее положение на рынке критически важных минералов, таких как галлий и германий, необходимых для мирового производства микросхем. Это экономическое оружие наносит огромный ущерб, разрывая связи между экономиками, перенаправляя торговые пути и разрушая глобальные системы.
США также усилили экономическое давление на Китай, введя в 2025 году новые ограничения на торговлю полупроводниками и расширив черный список для компаний в сфере искусственного интеллекта. Китай, в свою очередь, нанес удар по американским автопроизводителям на своей территории, отвечая на предыдущие карательные пошлины на сельхозтовары. С начала 2025 года новая администрация США ввела широкие «взаимные тарифы» – поначалу 10% на весь импорт, а затем и более высокие ставки для шести десятков стран, названных «злостными нарушителями». Эффективная тарифная ставка в США взлетела до самого высокого уровня за более чем столетие, напоминая о протекционизме 1930-х годов.
В этом новом типе противостояния транснациональные корпорации (ТНК) стали одновременно и целями, и инструментами. Такие гиганты, как Apple, Samsung и TSMC, оказались меж двух огней: требованием США «снизить риски» в отношениях с Китаем и настойчивостью Пекина в соблюдении местного законодательства. Давление на Tesla в Китае через аудиты или законы о данных – это не просто регуляторные трения, а стратегические шаги. Корпорации втянуты в игру, где национальная лояльность может оказаться важнее рыночной логики.
Геоэкономическая война перекраивает и глобальные союзы. Если раньше страны Глобального Юга привлекали гуманитарной помощью, то теперь их переманивают инфраструктурными проектами и доступом к рынкам. Новые центры силы, формирующиеся вокруг БРИКС, китайской инициативы «Один пояс, один путь» и альтернатив SWIFT, таких как китайская CIPS, меняют мировые потоки влияния. Запад сталкивается с угрозой со стороны Китая не в виде обычной войны, а в лице геоэкономической контрсистемы.
Для такой страны, как Бангладеш, этот новый порядок несет как возможности, так и риски. С одной стороны, страна становится новым центром Индо-Тихоокеанского региона, извлекая выгоду из китайских инвестиций в порты и энергетику в рамках инициативы «Один пояс, один путь». С другой – ее география делает ее ключевой точкой интересов США в их индо-тихоокеанской стратегии. Недавно США объявили о введении 35% «взаимного тарифа» на импорт из Бангладеш с 1 августа 2025 года. Это решение вызвало серьезную обеспокоенность, особенно в швейной промышленности, на долю которой приходится более 80% всего экспорта страны и которая обеспечивает миллионы рабочих мест, особенно для женщин. Эта мера широко рассматривается как инструмент геоэкономического принуждения, возможно, направленный против Бангладеш за ее растущие экономические связи с Китаем. Азиатский банк развития (АБР) уже предупредил, что подобные тарифы приведут к снижению роста ВВП страны.
Как небольшим государствам выжить в этом геоэкономическом шторме? Ключевым фактором является стратегическая диверсификация – снижение чрезмерной зависимости от одной державы. Необходимо развивать торговые, инвестиционные и технологические партнерства одновременно с Китаем, Западом, Ближним Востоком и странами АСЕАН. Важно также укреплять цифровой и финансовый суверенитет, инвестируя в создание собственной безопасной инфраструктуры. Наконец, жизненно необходимо занять новую позицию в глобальных цепочках создания стоимости – быстро переходить от базового текстиля к дизайну, технологиям и услугам, чтобы не стать побочным ущербом в чужих экономических войнах. Эпоха военных империй уходит в прошлое, на смену ей приходит эпоха экономических коалиций. В этой новой реальности суверенитет принадлежит не самым сильным, а самым адаптивным.
