Аналитики из узбекистанского Центра прогрессивных реформ Исломхон Гафаров, Шохрух Саидов и Алишер Ахмедов в своей публикации для Geopoliticalmonitor.com рассматривают заметные изменения во внешней политике США в отношении Афганистана, которые могут произойти после гипотетического возвращения Дональда Трампа в Белый дом. В отличие от эпохи Байдена, характеризовавшейся пассивностью на афганском направлении, новая администрация, по мнению экспертов, предпринимает шаги для возобновления диалога с Кабулом.
Уже в марте 2025 года, согласно аналитическому сценарию, в Афганистан прибыли бывший спецпредставитель США Залмай Халилзад и спецпосланник по делам заложников Адам Болер. За этим последовали еще два визита в сентябре, что свидетельствует о растущем интересе администрации Трампа к Афганистану и попытках перенастроить стратегическое присутствие США в регионе. Более того, между правительством Талибана и американскими чиновниками начались дискуссии о возможном возобновлении работы дипломатических миссий – афганского посольства в Вашингтоне и американского в Кабуле.
Однако заявления Дональда Трампа демонстрируют двойственность его подхода. С одной стороны, он требует от афганских властей вернуть американское оружие, оставленное после вывода войск. С другой – публично заявляет о намерении восстановить контроль над авиабазой Баграм. Его слова подчеркивают геополитическую подоплеку: «одна из причин, по которой нам нужна эта база, заключается в том, что, как вы знаете, она находится в часе езды от места, где Китай производит свое ядерное оружие». Эта риторика вызвала резкую реакцию Кабула. Глава МИД Афганистана Амир Хан Муттаки отрезал: «Ни одного метра земли не будет отдано США», что спровоцировало новый виток напряженности и вновь подчеркнуло центральную роль Баграма в региональной геополитике.
Авиабаза Баграм, бывшая с 2001 по 2021 год крупнейшим военным объектом США в Афганистане, имеет ключевое стратегическое значение. Во-первых, это важнейший логистический узел, через который Вашингтон координировал военные операции и гуманитарные миссии в Южной Азии. Во-вторых – и это главное сегодня – база является стратегическим противовесом Китаю. После ухода американцев влияние Пекина в Афганистане значительно возросло: китайские компании подписали соглашения о разработке месторождений редкоземельных металлов, меди и лития. Участие Афганистана в инициативе «Один пояс, один путь» еще больше укрепляет позиции Китая, вызывая беспокойство в Вашингтоне. В-третьих, база рассматривается как инструмент сдерживания России, которая активно развивает сотрудничество с талибами и в июле 2025 года, по прогнозам, официально признала их правительство, выведя отношения на уровень стратегического партнерства.
Таким образом, Афганистан, в который США вложили более 2,3 триллиона долларов за двадцать лет, превратился в арену растущего влияния их глобальных конкурентов. Изначально Вашингтон выводил войска, смещая фокус на Индо-Тихоокеанский регион и рассчитывая, что нестабильность в Афганистане отвлечет внимание Китая и соседних стран. Однако талибы сумели быстро установить контроль и наладить конструктивные отношения с Пекином и Москвой, что заставило Белый дом пересмотреть роль Афганистана в своей евразийской стратегии.
Возобновление интереса Вашингтона к Кабулу происходит параллельно с потеплением отношений с Пакистаном. После периода охлаждения при Байдене, с возвращением Трампа наметилось сближение: состоялся визит начальника штаба сухопутных войск Пакистана в Вашингтон, а США внесли «Армию освобождения Белуджистана» (BLA) в список террористических организаций, что в Исламабаде расценили как жест доброй воли. Эта синхронизация контактов с Кабулом и Исламабадом может указывать на возрождение стратегии Afpak – комплексного подхода к политике в Южной Азии.
Возобновление американо-афганских отношений способно серьезно повлиять на геополитическую динамику Евразии. Это может стать альтернативой китайским проектам, таким как Китайско-пакистанский экономический коридор (CPEC), и изменить баланс сил. Усиление США в Афганистане неизбежно затронет и Иран, ограничив его влияние на восточном направлении. Для самого Кабула главным стимулом к диалогу могут стать экономические выгоды. Хотя передача контроля над Баграмом маловероятна, размораживание афганских активов на сумму около 9,5 миллиардов долларов может послужить основой для ограниченного сотрудничества и поиска точек соприкосновения в среднесрочной перспективе.
