После провала третьего раунда переговоров между Пакистаном и Афганистаном в Стамбуле Исламабад направил Кабулу не просто дипломатическое предупреждение, а ультиматум с серьезными последствиями. Министерство иностранных дел Пакистана объявило группировки «Техрик-и-Талибан Пакистан» (ТТП) и «Освободительная армия Белуджистана» (ОАБ) «врагами государства и народа Пакистана». В заявлении, сделанном после переговоров при посредничестве Турции и Катара, подчеркивается, что любой, кто укрывает, подстрекает или финансирует эти группы, «не может считаться другом и доброжелателем» Пакистана. Эта жесткая формулировка ставит афганских талибов перед фундаментальным выбором, ставки в котором для хрупкой государственной системы Афганистана высоки как никогда.
С момента возвращения к власти в 2021 году правительство в Кабуле пытается балансировать между тремя противоречивыми задачами: удержать власть внутри страны, избежать международной изоляции и не допустить превращения Афганистана в убежище для транснациональных боевиков. Однако неоднократные публичные обвинения со стороны Пакистана, которые недавно привели к дипломатическому разрыву, свидетельствуют о провале последней задачи. По многочисленным сообщениям, переговоры в Стамбуле зашли в тупик, и Исламабад пришел к выводу, что талибы использовали их лишь для продления режима прекращения огня, а не для принятия реальных мер против антипакистанских боевиков.
Для Афганистана и его народа этот провал чреват тяжелыми последствиями. Во-первых, укрывательство или терпимость к вооруженным группам подрывает основу государственной легитимности – монополию на насилие. Правительство, неспособное помешать боевикам использовать свою территорию для нападения на соседа, провоцирует ответные карательные меры. Пакистан уже закрыл часть границы, ускорил массовую депортацию афганцев без документов и дал понять о готовности к силовым действиям. Срыв переговоров повышает вероятность эскалации вдоль линии Дюранда, где расплачиваться за все придется мирным жителям.
Во-вторых, существуют дипломатические издержки. Даже такие добросовестные посредники, как Катар и Турция, рискуют потерять доверие, если талибов сочтут недобросовестными переговорщиками. Готовность международного сообщества к взаимодействию – будь то снятие санкций, признание или гуманитарная помощь – зависит от предсказуемого поведения и четких обязательств. Постоянные обвинения в том, что Кабул не выполняет обещания по борьбе с терроризмом, лишь укрепят нежелание мира нормализовать отношения, что перекроет Афганистану доступ к финансовым потокам и гуманитарным коридорам в самый нужный момент.
В-третьих, нарастает стратегическая опасность превращения страны в арену для прокси-войн. Соперничество в регионе, прежде всего между Пакистаном и Индией, создает для внешних игроков стимулы для поддержки местных марионеточных сил. Если Афганистан станет территорией, где безнаказанно действуют боевики, он может снова стать оружием в региональных конфликтах. Это сведет на нет все хрупкие достижения в снижении межгосударственной вражды и спровоцирует интервенции, которые еще больше ослабят афганское государство.
Некоторые в Кабуле могут полагать, что укрывательство определенных групп дает тактические преимущества: сеть вооруженных акторов можно использовать для внутреннего контроля или в качестве рычага на переговорах. Однако стратегическое преимущество – это не то же самое, что устойчивая государственная политика. Правительство, делающее ставку на негосударственное насилие, рискует разрушить те самые институты и международные отношения, которые могли бы обеспечить ему стабильность. Для афганских граждан выбор очевиден: страна, которая терпит трансграничный экстремизм, столкнется с закрытыми границами, экономической изоляцией и вероятностью военных ударов, что сделает повседневную жизнь только сложнее и опаснее.
Чтобы избежать наихудшего сценария, талибам предстоит пройти ясный, хотя и политически трудный путь. Во-первых, Кабул должен перейти от риторических обязательств к прозрачным и проверяемым действиям против группировок, угрожающих региональной безопасности. Во-вторых, следует пригласить нейтральные механизмы верификации – возможно, под эгидой Катара, Турции или технической миссии ООН – для укрепления доверия. В-третьих, необходимо сосредоточиться на внутреннем управлении: укреплять правоохранительные органы, бороться с сетями покровительства боевиков и защищать мирных жителей.
Если талибы согласятся на эти условия, они еще могут сохранить путь к стабильности и частичной нормализации отношений. В противном случае цену заплатят не абстрактные игроки, а афганские семьи, которые пострадают от закрытия границ, экономических потрясений и нового витка насилия. В геополитике предоставление убежища – это не просто жест, это ставка. Талибам предстоит решить, станет ли их ставка якорем для восстановления Афганистана или якорем, который утащит государство на дно.
