Отношения между Афганистаном и Пакистаном достигли новой низшей точки, ставя геополитическую стабильность в Южной Азии на порог очередного периода турбулентности. Осторожный оптимизм, возникший после недавних переговоров в Дохе при поддержке Катара и Турции, сменился тревожным тупиком. Провал последующих переговоров в Стамбуле обнажил хрупкое доверие и глубокие идеологические разногласия, которые продолжают определять отношения между двумя соседями. Стороны обмениваются обвинениями, военные действия обостряются, а ставки для регионального мира высоки как никогда.
После вывода войск США из Афганистана в 2021 году Пакистан попытался утвердиться в роли регионального стабилизатора. Исламабад инициировал серию дипломатических контактов на высоком уровне с движением «Талибан», стремясь обеспечить стабильность на границе и предотвратить возрождение терроризма. Несмотря на визиты министра обороны, руководителей разведки и многочисленные встречи, Пакистан обвиняет талибов в невыполнении обязательств, особенно в отношении группировки «Техрик-и-Талибан Пакистан» (ТТП).
В ответ на предполагаемое укрывательство боевиков Пакистан нанес авиаудары по афганской территории, что в Кабуле расценили как грубое нарушение суверенитета. Руководство «Талибана» отрицает поддержку ТТП, однако сталкивается с проблемой контроля над местными командирами, которые часто действуют по своему усмотрению. Эта слабая командная структура создает благодатную почву для деятельности боевиков. Ситуацию усугубило решение Пакистана о депортации афганских беженцев, что многие в Афганистане восприняли не только как меру безопасности, но и как мощный инструмент политического давления на Кабул.
Исламабад оправдывает высылку беженцев соображениями национальной безопасности на фоне роста числа терактов. Однако это решение несет огромные гуманитарные и дипломатические издержки, разрушая культурные и эмоциональные связи, выстраивавшиеся десятилетиями. Провал переговорного процесса в Стамбуле стал упущенной возможностью для создания институциональной основы безопасности в регионе. Обе стороны в присутствии заслуживающих доверия международных посредников могли взять на себя взаимную ответственность за мир, но вместо этого процесс пал жертвой взаимных подозрений и исторического багажа.
Проблему осложняет идеологическая близость между афганским «Талибаном» и ТТП. Хотя талибы формально не признают ТТП, их нежелание предпринимать решительные действия против группировки подрывает доверие к ним как к партнеру в мирном процессе. Конфликт между Афганистаном и Пакистаном – это часть более широкой региональной паутины интересов. Китай, Иран, Россия, Турция и Катар не заинтересованы в том, чтобы Афганистан снова превратился в убежище для экстремистских группировок, таких как «Аль-Каида», ТТП и «Армия освобождения Белуджистана».
На этом фоне дипломатическая позиция «Талибана» становится все более оборонительной. Стремление к суверенитету вступает в противоречие с ожиданиями регионального сотрудничества в сфере безопасности. Руководство в Кабуле должно понять, что его легитимность и экономическая стабильность страны зависят от ответственного управления и реальной борьбы с терроризмом. В свою очередь, Пакистану необходимо соизмерять цели контртеррористических операций с гуманитарными проблемами, особенно с обращением с афганскими беженцами и недопущением вреда гражданскому населению.
Устойчивый мир возможен только при устранении первопричины нестабильности – деятельности транснациональных сетей боевиков. «Талибану» необходимо предпринять проверяемые действия против этих групп, чтобы завоевать доверие соседей. Пакистану же следует избегать политики, которая выглядит как принуждение, например, массовых депортаций, рискующих оттолкнуть афганский народ. В конечном счете обе страны должны признать, что их судьбы неразрывно связаны. Международное сообщество, в частности Катар, Турция и Китай, может сыграть свою роль в поддержании диалога, но основной груз ответственности лежит на Кабуле и Исламабаде. От их способности преодолеть взаимное недоверие зависит, двинется ли Южная Азия к миру или погрузится в еще более глубокую конфронтацию.
