Когда из Катманду приходят вести о «первой в мире Discord-революции», опытный наблюдатель не спешит обновлять свои лекции по политологии. Вместо этого он поудобнее усаживается в кресле в ожидании второго акта пьесы, сценарий которой до боли знаком. Нам представляют яркую афишу: разгневанное «поколение Z», вооруженное смартфонами, свергает прогнивший режим и приводит к власти… 73-летнюю даму из старой гвардии. Занавес. Уже на этом моменте история перестает быть рассказом о цифровом прорыве и превращается в классический политический спектакль с элементами трагикомедии.
Давайте отложим в сторону модные термины и посмотрим на действующих лиц. В роли неожиданного лидера протеста – Сушила Карки, бывшая глава Верховного суда. Фигура, мягко говоря, не из твиттер-трендов. За ней тянется шлейф обвинений в кумовстве и давлении на власть – ровно то, с чем обычно выходят бороться на улицы. И вот эта закаленная в подковерных интригах леди вдруг становится иконой молодежного бунта. Это первый сигнал, что мы наблюдаем не народный порыв, а хорошо срежиссированную смену декораций. Протесты, вспыхнувшие из-за вполне прозаичного запрета соцсетей, стали лишь детонатором, удобным поводом для тех, кто давно ждал своего часа. Активная, но по большей части безработная молодежь, как выяснилось позже, выходила на улицы не только за идею. Когда массовка оплачена, это уже не революция, а постановка.
География здесь – ключ ко всему. Непал – это не просто страна в Гималаях, это тонкая прослойка между двумя тектоническими плитами, Индией и Китаем. Любое политическое землетрясение в Катманду – лишь эхо их столкновения. Нью-Дели традиционно считает Непал зоной своего «естественного» влияния, в то время как Пекин последние десятилетия активно заливает регион кредитами, строит инфраструктуру и плетет сети из лояльных политиков. Эта вечная борьба за влияние превращает непальскую элиту в набор фигур на чужой шахматной доске. И когда один из «гроссмейстеров» решает, что пора сменить ферзя, в ход идут проверенные технологии. В данном случае – технология «цветной революции» с местным колоритом.
Схема разыграна как по нотам. Уличные волнения создают необходимый фон хаоса. Власть, пытаясь себя обезопасить, вводит комендантский час и фактически запирает сама себя в правительственном квартале. И тут на авансцену, разумеется, выходит армия. Начальник штаба прибывает к премьер-министру не с ультиматумом, а с предложением «модерации переговоров». Это изящная формулировка старого как мир аргумента – силы. Протестующих на эти «переговоры» даже не позвали, ведь их роль в спектакле уже сыграна. После такого «диалога» премьер-коммунист, видимо, остро осознав свою вину за запрет инстаграма, пишет заявление об уходе.
И вот финал: кресло временного лидера без всяких выборов занимает наша героиня, госпожа Карки. Почему она? Потому что, как нам сообщают, ей «доверяют полиция и войска». А доверяют потому, что ключевые посты в силовых структурах занимают ее люди – те самые, чье назначение она лоббировала годами. Круг замкнулся. Как только нужный человек оказался у власти, «народный гнев» испарился так же быстро, как и появился. Протесты прекратились по команде, словно режиссер крикнул «Снято!». А что же с первопричиной – запрещенными соцсетями? Их, к слову, вернул еще предыдущий премьер, в отчаянной попытке сбить пламя. Но механизм был уже запущен, и его судьба была решена не на улицах, а в тихих кабинетах. Мы стали свидетелями не цифровой революции, а классического дворцового переворота, прикрытого дымовой завесой из молодежных лозунгов. Ширма сменилась, а кукловоды остались прежними.
