История обладает жестокой памятью – она не забывает, а лишь затаивается, чтобы напомнить о себе в самый неожиданный момент. Для Соединенных Штатов такой навязчивой памятью стал Афганистан – война, которую они пытались похоронить, но которая отказывается оставаться в прошлом. После поспешного ухода в августе 2021 года Вашингтон делал все, чтобы убедить мир и себя в том, что афганская история завершена. Однако раз в несколько месяцев Афганистан снова оказывается на повестке дня, нарушая иллюзию поставленной точки. Последним потрясением стало замечание Дональда Трампа, который почти небрежно озвучил идею возвращения контроля над бывшей авиабазой Баграм, что стало для многих холодным душем и признанием – Америка еще не закончила с Афганистаном.
Баграм – это не просто аэродром. На протяжении почти двадцати лет он был нервным центром американской военной машины в Афганистане. С его взлетно-посадочных полос начинались операции, простиравшиеся от Кандагара до Кунара. Для афганцев он стал многогранным символом – иногда надежды, часто оккупации, но всегда иностранного присутствия. Когда американские войска в июле 2021 года покинули базу, даже не предупредив своих афганских союзников, это казалось финальной сценой долгой и трагической пьесы. Однако закрытие Баграма вместо того, чтобы подвести черту, оставило многоточие. База по-прежнему занимает важное место в воображении Вашингтона, но уже не столько из-за самого Афганистана, сколько из-за его соседей.
Растущее влияние Китая в Центральной Азии, возрождение России на евразийском пространстве и неповиновение Ирана Западу – все это делает географию Афганистана слишком ценной, чтобы ее игнорировать. В этом контексте Баграм – не просто заброшенная база, а стратегический плацдарм в регионе, где США оказались на обочине. Ирония горька: Америка спешно уходила под прицелом мировых камер, оставивших в истории кадры с эвакуацией посольства вертолетами и отчаявшимися афганцами, цепляющимися за шасси самолетов. Сегодня даже намек на возвращение звучит как тихое признание – уход был не концом, а лишь антрактом.
Для самих афганцев возможность возвращения американцев в Баграм лишь подчеркивает мрачную преемственность истории. Об их земле снова говорят не как о доме, а как о стратегическом активе. От «Большой игры» имперских держав XIX века до холодной войны и «войны с террором» – Афганистан всегда был сценой для чужого спектакля. Если Америка вернется, афганцы вправе спросить: будет ли на этот раз иначе? Или это просто новая глава в долгой повести о внешних силах, использующих их землю для собственных игр, не имеющих почти ничего общего с жизнями афганского народа?
Власть «Талибана» (организация запрещена в РФ) хрупка и пронизана внутренними противоречиями, а региональные державы продолжают вмешиваться в дела страны. С этой точки зрения, возобновление американского присутствия могло бы обеспечить стабильность или, по крайней мере, дать рычаги влияния. Но эти аргументы сталкиваются с неудобной правдой: после двадцати лет, потраченных триллионов долларов и тысяч потерянных жизней, могут ли США всерьез претендовать на роль стабилизирующей силы? Для многих афганцев ответ – однозначное «нет».
Именно здесь Баграм становится чем-то большим, чем просто объект недвижимости. Это символ высокомерия, незавершенных дел и искушения. Высокомерие заключается в вере, что военная география сама по себе может диктовать политические результаты. Незавершенное дело очевидно: Америка ушла не потому, что победила, а потому, что больше не могла оправдывать свое пребывание. А искушение живо – вера в то, что на фоне новых соперников старая база снова может послужить якорем Америки в Азии.
История не дает утешительных прогнозов. Советский Союз верил, что Афганистан обезопасит его южные рубежи, – и ушел, потерпев поражение. США верили, что смогут превратить Афганистан в современное государство, – и тоже ушли побежденными. Если Вашингтон попытается вернуться, не усвоив уроков прошлого, он рискует повторить тот же цикл: амбиции, интервенция, разочарование, уход. Вопрос лишь в том, станет ли гипотетическое возвращение в Баграм шагом к исправлению ошибок или же просто призраком истории, заманивающим в ловушку, которая уже слишком хорошо знакома.
