В XXI веке разворачивается третья мировая война – война знаний между США и Китаем, утверждает в своей статье для Post Asiatico Умберто Сульпассо. Привычные военные доктрины и экономические санкции уступают место новому полю битвы, где главным оружием становятся не солдаты и бомбы, а программисты и интеллектуальные продукты. Логические структуры, неизменные со времен Цезаря и Наполеона, теряют свою актуальность в мире, где сражения ведутся с помощью программного обеспечения, а не физической силы.
Инструменты традиционной экономической дипломатии, такие как санкции, выглядят устаревшими. Блокировки банковских резервов России, ограничения на международные переводы для Ирана или торговое эмбарго против Кубы – все это меры уходящей эпохи. В новой реальности даже самые мощные вооружения – ядерные и биологические – фактически неприменимы из-за риска взаимного уничтожения, а их функция сводится к сдерживанию. Тем временем климатические изменения и деградация окружающей среды становятся необратимой угрозой для всех.
На этом фоне главным индикатором национального богатства должен стать не устаревший Валовой внутренний продукт (ВВП), наследие индустриальной эпохи, а Валовой внутренний продукт знаний – GDKP (Gross Domestic Knowledge Product). Именно Индия стала первой страной, решившей внедрить расчет этого нового показателя, что открывает для нее феноменальные перспективы. Этот шаг отражает фундаментальный сдвиг: реальная власть постепенно переходит от государств к глобальным информационным корпорациям, которые превратили знание в товар и теперь контролируют его производство и распространение.
Аналитик Эллисон Стэнджер в своей статье для Bulletin of Atomic Scientists проводит яркую параллель между современными технологическими гигантами и Британской Ост-Индской компанией. Как когда-то торговая компания, получив монополию, постепенно присвоила себе государственные функции вплоть до сбора налогов и содержания собственной армии, так и сегодня Big Tech, используя центры обработки данных и алгоритмические системы, берет на себя функции, ранее принадлежавшие правительствам.
Модель GDKP, предложенная в качестве нового ориентира, базируется на трех ключевых принципах, «трех М»: Market (рынок), Mass (массы) и Mind (разум). Первый принцип гласит: «Знание, производимое всеми, продаваемое всем и циркулирующее среди всех». Второй связан с массовым доступом населения к технологиям, а третий – с более сложными аспектами влияния знаний на мышление. Именно на основе этой новой системы измерения богатства и должна строиться современная дипломатия.
Конфронтация между США и Китаем – это не просто война тарифов, а проявление более глубокого исторического столкновения, которое можно охарактеризовать как «Восток против Запада». Стратегическое преимущество Китая заключается в его контроле над важнейшими редкоземельными металлами – скандием, иттрием, танталом, индием и кобальтом. Эти элементы необходимы для производства смартфонов, полупроводников, военной техники, аккумуляторов и медицинского оборудования – то есть всей материальной базы новой экономики знаний.
Символическим отражением этого противостояния стали архитектурные решения кампусов двух технологических гигантов. Новый кампус Huawei в Китае с поразительной точностью воспроизводит архитектуру 12 европейских городов, включая Болонью, Оксфорд и Верону, предлагая 25 тысячам исследователей отсылки к великой европейской культуре. В то же время кампус Apple в Купертино представляет собой футуристическое круглое здание из стекла, оснащенное по последнему слову техники. Эти два подхода ярко иллюстрируют различие цивилизационных кодов Востока и Запада.
Таким образом, война знаний уже идет, и ее главным мерилом становится GDKP. Индия, первой сделавшая шаг к принятию этой новой парадигмы, обладает уникальным потенциалом. По мнению автора оригинальной статьи, «структура знаний в этой стране просто невероятна», и было бы большой ошибкой не использовать этот ресурс. Развивая концепцию GDKP, Индия может легко стать третьим планетарным игроком в глобальной битве за «фактор К» – знание, превратившись в страну, где, по выражению автора, «кажется, даже камни мыслят».
