Впервые с момента захвата власти в 2021 году Исламский Эмират Афганистан, уникальная клерикальная диктатура, созданная движением «Талибан», получил официальное признание. Первой страной, пошедшей на этот шаг, стала Россия. Глава МИД талибов Амир Хан Муттаки назвал это решение «смелым шагом», выразив надежду, что и другие государства последуют этому примеру. Москва, в свою очередь, заявила о намерении продолжать поддержку Кабула в сферах безопасности, борьбы с терроризмом и наркопреступностью.
Этот дипломатический прорыв знаменует собой поразительный исторический поворот. Всего три десятилетия назад предшественник России, Советский Союз, вел ожесточенную войну с афганскими моджахедами, многие из которых или их идейные наследники сегодня составляют костяк руководства «Талибана». Бывшие непримиримые враги теперь оказались по одну сторону геополитических баррикад, формируя новый, парадоксальный союз.
Сближение Москвы и Кабула продиктовано в первую очередь прагматичными соображениями безопасности. После теракта в подмосковном концертном зале, унесшего жизни 144 человек, ответственность за который взяло на себя региональное отделение «Исламского государства», Россия стала рассматривать талибов как потенциальных союзников. Еще в апреле Москва исключила «Талибан» из списка террористических организаций, а на саммите ШОС в Астане президент Владимир Путин прямо назвал их «союзниками» в борьбе с терроризмом. Признание стало логичным продолжением этой стратегии в условиях глобальной конфронтации с Западом.
Этот шаг России может запустить цепную реакцию в регионе. Китай, который еще в 2023 году первым назначил своего посла в Кабуле, уже приветствовал решение Москвы, заявив о поддержке расширения контактов с правительством талибов. Пекин осторожно работает над горнодобывающими проектами и обещает расширить свое экономическое присутствие, включая возможное продление многомиллиардного Китайско-пакистанского экономического коридора (CPEC) до Афганистана. Вероятно, что и соседи Афганистана по Центральной Азии, а также Иран, могут последовать примеру России, формируя региональный консенсус в обход позиции Запада.
Соединенные Штаты и их европейские союзники продолжают обуславливать признание режима талибов отказом от репрессивной политики, особенно в отношении женщин, которую в ООН называют «гендерным апартеидом». Однако «Талибан», считая это вмешательством во внутренние дела, идти на уступки отказывается. Таким образом, прагматизм России и Китая, ставящих стабильность и борьбу с общими угрозами выше вопросов прав человека, открывает для Кабула окно возможностей и фактически способствует нормализации его жесткого внутреннего курса.
Международная легитимация, пусть и частичная, несомненно, укрепит уверенность талибов и усилит позиции тех кругов внутри движения, которые выступают за взаимодействие с внешним миром. По мере получения официального признания стимулы для поиска внутреннего компромисса и диалога с оппозицией будут ослабевать. Для разрозненных афганских политических групп, находящихся в изгнании, это может стать тревожным сигналом и толчком к объединению для формирования реальной альтернативы.
Тем не менее, путь к полноценному сотрудничеству Москвы и Кабула не будет гладким. Внутренняя политика самого «Талибана» может стать серьезным препятствием. Верховный лидер движения Хайбатулла Ахундзада опасается, что полная интеграция в мировое сообщество свяжет его правительство международными конвенциями и подорвет фундаментальную цель — построение государства на основе строгой интерпретации шариата. Ярким примером этой идеологии является закон «о добродетелях и пороках», который официально определяет «дружбу с неверными и помощь им» как порок. Этот факт ставит под сомнение глубину возможного альянса, даже после официального признания. Но на данный момент для талибов это, безусловно, крупнейший дипломатический успех.
