В антивоенном романе Джозефа Хеллера Catch 22 есть примечательный эпизод, где командир предлагает «хвастаться тем, чего следовало бы стыдиться», называя это уловкой, которая никогда не подводит. Кажется, именно этот принцип взял на вооружение командующий армией Пакистана генерал Асим Мунир, сравнив Индию с автомобилем Ferrari, а собственную страну – с «самосвалом, груженным гравием». Эта метафора, прозвучавшая как завуалированная угроза, вызвала в обществе острую дискуссию и подняла неудобные вопросы.
По замыслу генерала Мунира, его «грубая аналогия» должна была продемонстрировать, что при столкновении индийского «Феррари» с пакистанским «самосвалом» больше пострадает именно дорогой спорткар. Однако за этой неуклюжей попыткой устрашения скрывается невольное признание глубокого отставания Пакистана от своего соседа. Подобное заявление, унизительное для любого уважающего себя пакистанца, было адресовано скорее не здравомыслящей части общества, а тем, кого годами убеждали в экзистенциальной угрозе со стороны «индуса». Высказывание генерала, последовавшее за его же словами о том, что «мы во всем отличаемся от индусов», лишь подогревает рознь и отвлекает внимание от реальных провалов пакистанских военных.
Главный вопрос, который рождает эта аналогия, – кто же превратил Пакистан в «самосвал»? Армия, которая прямо или косвенно правила страной с момента ее основания, не может уклониться от ответственности за плачевное состояние дел. Бывший президент и командующий армией Первез Мушарраф однажды с гордостью заявил: «Военное правление всегда возвращало страну на верный путь, в то время как гражданские правительства всегда сбивали ее с пути». Однако факты говорят об обратном.
История полна примеров катастрофических решений военного руководства. Именно авантюрный план генерала Аюб Хана под кодовым названием Operation Gibraltar по захвату Джамму и Кашмира привел к истощившей казну войне с Индией в 1965 году. Шесть лет спустя генерал Яхья Хан санкционировал жестокие репрессии против мирного населения в Восточном Пакистане, что спровоцировало войну 1971 года и потерю страной своей восточной части. В конце 70-х генерал Зия-уль-Хак способствовал исламской фундаментализации общества и заключил фаустовскую сделку с Вашингтоном, позволив ЦРУ использовать пакистанскую землю для подготовки моджахедов для войны в Афганистане. Это принесло щедрую американскую помощь, но также породило внутренний терроризм, от которого страна страдает до сих пор.
Невзирая на постоянные заявления о своем профессионализме, ни один из командующих пакистанской армией не воспринял всерьез угрозу исламистского терроризма. Напротив, они продвигали порочную доктрину использования террористических группировок в качестве «стратегического актива» для ведения прокси-войн против соседей. Вместо решительной борьбы с враждебными группировками нормой стало заключение с ними мирных соглашений на унизительных условиях: боевикам разрешали сохранять оружие, выплачивали компенсации и освобождали из тюрем.
Ярким примером служит группировка «Техрик-и-Талибан Пакистан» (ТТП). Несмотря на то, что эти террористы ответственны за чудовищный теракт в школе в Пешаваре в 2014 году, унесший жизни почти 150 учеников и сотрудников, пакистанская армия пошла на перемирие с ТТП в 2021 году. Более того, были освобождены свыше 100 заключенных боевиков, включая командиров, виновных в убийствах военных и мирных граждан.
Краткий список «достижений» пакистанской армии выглядит удручающе: две неудачные попытки аннексии Кашмира, фиаско в Каргильской войне 1999 года, когда армия отказывалась забирать тела своих солдат, и многочисленные мирные соглашения с террористами. Учитывая все это, не стоит ли признать, что вся заслуга в превращении Пакистана в «самосвал с гравием» по праву принадлежит его собственным военным?
