Саммит Шанхайской организации сотрудничества (ШОС) в Тяньцзине, состоявшийся в конце лета 2025 года, предоставил Нью-Дели своевременную возможность ответить на жесткое давление со стороны США и подтвердить свои стратегические приоритеты. Визит премьер-министра Нарендры Моди в Китай последовал за неделями острой критики из Вашингтона, обвинившего Индию в «подпитке» российской военной машины за счет закупок нефти со скидкой. На этом фоне саммит позволил Индии подчеркнуть свою приверженность энергетической безопасности и продемонстрировать, что ее решения будут определяться национальными интересами, а не внешним давлением.
В Тяньцзине Нарендра Моди разыграл свои карты с расчетливой зрелищностью. Его теплые рукопожатия и беседы с Си Цзиньпином и Владимиром Путиным стали четким сигналом о том, что Индия не позволит загнать себя в угол американскими санкциями. «Стратегическая автономия» превратилась из лозунга в реальное действие на мировой арене – Индия показала, что будет самостоятельно определять свою политику в области энергетики, торговли и дипломатии, не подчиняясь диктату Вашингтона.
Напряженность возникла из-за того, что после 2022 года Индия резко увеличила импорт российской нефти со скидкой, что вызвало гнев администрации Дональда Трампа. По торговым данным, с 2022 по 2025 год эти закупки сэкономили индийским нефтеперерабатывающим заводам не менее 12,6 миллиарда долларов. Россия, некогда второстепенный поставщик, заняла центральное место в энергетической корзине Индии, обеспечивая более трети ее потребностей в сырой нефти. В ответ на это в августе 2025 года Трамп ввел дополнительные 25-процентные пошлины на индийские товары, что ударило по экспорту на сумму 87 миллиардов долларов. При этом Вашингтон сознательно не стал наказывать Китай, крупнейшего в мире покупателя российской нефти, что сделало двойные стандарты очевидными.
Именно на площадке ШОС в Тяньцзине Индия направила ответный сигнал. Встреча Нарендры Моди и Си Цзиньпина 31 августа 2025 года стала первой их двусторонней беседой с октября 2024 года. Лидеры заявили, что отношения Индии и Китая должны руководствоваться «стратегической автономией» и «не рассматриваться через призму третьих стран», назвав друг друга «партнерами, а не соперниками». Эти слова имели огромное символическое значение, учитывая, что отношения так и не восстановились после столкновения в долине Галван в 2020 году. Тем не менее, это заявление вызвало и критику внутри Индии, где оппозиция предупреждала об опасности сближения с Пекином, указывая на сохраняющиеся пограничные споры и огромный торговый дефицит в 99,2 миллиарда долларов в пользу Китая.
Самым ощутимым успехом Моди в Тяньцзине стала дипломатическая победа в вопросе терроризма. В итоговой декларации ШОС было прямо осуждено нападение террористов в Пахалгаме, унесшее жизни 26 мирных жителей, и содержалось требование наказать как исполнителей, так и спонсоров атаки. Примечательно, что документ, осуждающий «двойные стандарты» в борьбе с терроризмом, был подписан и Пакистаном, премьер-министр которого Шахбаз Шариф присутствовал на саммите. Исламабаду, который годами обвиняли в поддержке трансграничного терроризма, не оставалось ничего иного, кроме как молчаливо согласиться с формулировками, что укрепило позиции Индии и продемонстрировало изоляцию Пакистана на этой площадке.
Саммит в очередной раз подтвердил превращение ШОС в мощный геополитический блок, охватывающий почти половину населения мира и четверть мирового ВВП. Си Цзиньпин использовал эту трибуну для продвижения идеи «подлинного мультилатерализма» как евразийской альтернативы западному порядку, отвергая «менталитет холодной войны». Кадры дружеского общения Моди, Си и Путина на фоне мрачного и отстраненного пакистанского премьера стали яркой иллюстрацией формирующегося расклада сил, где Индия, Китай и Россия позиционируют себя как ключевые участники многополярного мира.
В конечном счете, саммит в Тяньцзине стал для Индии демонстрацией силы и независимости. Нью-Дели показал Вашингтону, что тарифные войны не заставят его изменить курс, а Исламабаду – что его попытки использовать международные площадки для антииндийской риторики терпят неудачу. Однако за этим успехом скрываются и серьезные риски. Политическое доверие к Китаю остается хрупким, а экономическая зависимость – высокой. Балансирование между Москвой и Западом на фоне украинского кризиса также становится все сложнее. Тем не менее, Тяньцзинь-2025 ясно показал – Индия больше не пассивный наблюдатель, а активный игрок, стремящийся занять независимое место во все более расколотом мировом порядке.
