Заявлению Дональда Трампа о том, что Индия движется на «самую глубокую и темную орбиту» Китая, предшествовал его же комментарий, назвавший торговые отношения США и Индии «абсолютно односторонней катастрофой». Эти резкие оценки прозвучали на фоне визита Нарендры Моди в Китай для участия в саммите Шанхайской организации сотрудничества (ШОС). Фотография дружеской беседы Моди с лидерами Китая и России облетела мировые СМИ и, без сомнения, спровоцировала реакцию Вашингтона. Возникает ключевой вопрос: действительно ли Индия совершает стратегический разворот, способный изменить баланс сил в Азии и повлиять на глобальное соперничество США и Китая?
За последний год отношения между Индией и Китаем продемонстрировали значительное потепление. В октябре 2024 года страны восстановили режим пограничного патрулирования, действовавший до инцидента 2020 года, а также договорились о возобновлении трансграничной торговли и прямых авиарейсов. Кульминацией этого процесса стал первый за семь лет визит Моди в КНР. Параллельно с этим торговые отношения Индии с США продолжали охлаждаться. Торговый дефицит США с азиатской страной в 2024 году достиг 49 миллиардов долларов, а общие пошлины на индийские товары – 50% из-за дополнительной 25%-ной ставки, введенной в ответ на закупки российской нефти. Это ставит Индию в один ряд со странами, против которых действуют самые высокие американские тарифы в мире.
Очевидно, что сближение Дели и Пекина и торговое давление Вашингтона – два неразрывно связанных процесса. Главная интрига заключается в том, является ли эта оттепель лишь временной реакцией на внешние факторы, которые могут измениться, или же за ней стоят структурные причины, способные обеспечить стабильное сотрудничество Китая и Индии в долгосрочной перспективе. С точки зрения Нью-Дели, тарифная политика Вашингтона сделала экономические отношения с США напряженными и непредсказуемыми, и индийское правительство вынуждено управлять этим риском. Соседство с Китаем – крупной торговой и технологической державой – открывает доступ к ценным рынкам, ресурсам и технологиям.
С другой стороны, существуют фундаментальные факторы, предполагающие, что Индия не «перешла на темную сторону» и в ближайшее время не присоединится к Китаю. Две страны разделяет самая длинная в мире неурегулированная сухопутная граница, что делает пограничные споры постоянным фоном их отношений. Несмотря на это, Нью-Дели прагматично сотрудничает с Пекином на таких площадках, как БРИКС, ШОС и Азиатский банк инфраструктурных инвестиций. При этом Индия последовательно отвергает любые шаги, способные помочь Китаю изменить статус-кво и добиться доминирования в Азии. Именно поэтому она с самого начала отказалась от участия в инициативе «Один пояс, один путь».
Индия – единственная восходящая держава в Азии, сопоставимая с Китаем по территории и населению, и единственная крупная экономика в регионе, которой прогнозируют рост, сравнимый с показателями КНР последних десятилетий. С точки зрения Пекина, Индия – это потенциальный соперник, способный помешать его великодержавным амбициям. Ни Россия, ни Япония, ни страны Юго-Восточной Азии не представляют для Китая такого долгосрочного вызова. Для Индии же доминирование Китая в Азиатско-Тихоокеанском регионе может стать главным препятствием на пути к собственному статусу великой державы. Этот структурный конфликт между доминирующей и восходящей силой заложен в саму основу их отношений.
Признаки стратегической подготовки к этому противостоянию уже видны. Это и стремление Китая укрепить свои позиции на побережье Индийского океана, и попытки окружить соперника через коммерческие, логистические и военные базы, и тесный союз с Пакистаном. В свою очередь, Индия, по сообщениям, планирует построить атомный авианосец, оснащенный электромагнитной катапультой, аналог которой есть только у США. Такой корабль обеспечит Индии возможность глобального проецирования силы, что никак не соответствует амбициям страны, готовящейся молча принять доминирование Китая. Все это говорит о том, что недавнее сближение Дели и Пекина носит в основном прагматичный характер и является тактическим ходом Нарендры Моди, который хочет показать Вашингтону, что у него есть стратегические альтернативы.
