В 370-х годах гунны неожиданно появились в Европе, создав одну из самых влиятельных, хотя и недолговечных империй на континенте. Ученые долгое время спорили о том, были ли гунны потомками хунну. Империя хунну распалась около 100 года нашей эры, и между этим событием и появлением гуннов в Европе прошло около 300 лет. Возможно ли найти генетические связи, которые перекрыли бы этот трехвековой разрыв?
Чтобы ответить на этот вопрос, исследователи проанализировали ДНК 370 человек, живших в период с II века до нашей эры по VI век нашей эры. Изученные образцы были найдены на территории Монгольской степи, Центральной Азии и Карпатского бассейна в Центральной Европе. Особое внимание уделили 35 новым геномам, включая захоронения III–IV веков в Казахстане и V–VI веков в Карпатском бассейне. Среди них выделяются погребения гуннского периода, демонстрирующие восточные или «степные» черты, часто связанные с кочевыми традициями.
Исследование проводилось в рамках проекта HistoGenes, поддержанного грантом ERC Synergy Grant (№ 856453). В работе участвовали генетики, археологи и историки, включая специалистов из Института эволюционной антропологии Макса Планка в Лейпциге, Германия. Результаты показали, что после прихода гуннов в Карпатском бассейне не существовало крупной общины с азиатскими или степными корнями. Однако ученые выявили небольшую, но заметную группу людей, часто связанных с «восточными» погребениями, которые несли значительные восточноазиатские генетические признаки. Углубленный анализ генеалогических связей, включая изучение общих сегментов ДНК, привел к удивительному открытию.
Гвидо Альберто Гнекки-Русконе, соавтор исследования из Института Макса Планка, отмечает, что некоторые из этих людей гуннского периода в Европе имеют генетические связи с представителями высшей элиты поздней империи хунну. Эти связи включают даже индивида из крупнейшего кургана, когда-либо обнаруженного в контексте хунну.
Это открытие указывает на то, что часть гуннов в Европе могла вести свою родословную от важных захоронений позднего периода хунну в монгольской степи. Однако генетическая картина большинства людей гуннского и постгуннского периодов в Карпатском бассейне оказалась гораздо более разнообразной.
Соавтор исследования Жофия Рац из Университета Этвеша Лоранда в Будапеште подчеркивает, что ДНК и археологические данные указывают на мозаику происхождения, что свидетельствует о сложном процессе перемещения и взаимодействия, а не о массовой миграции. Хотя связи с элитой хунну подтверждаются, население гуннской империи в Европе было генетически крайне неоднородным. Еще одним ключевым выводом исследования стало то, что «восточные» погребения V века в Центральной Европе демонстрируют большое разнообразие как в культурном, так и в генетическом плане.
Результаты также подчеркивают, что появление гуннов в Европе отличается от прихода аваров двумя веками позже. Вальтер Поль, соавтор исследования из Австрийской академии наук, отмечает, что авары прибыли в Европу сразу после разрушения их восточноазиатской империи тюрками, и многие их потомки сохраняли значительную восточноазиатскую родословную до конца своего правления около 800 года. Предки гуннов Аттилы, напротив, двигались на запад в течение многих поколений, смешиваясь с населением Евразии.
Это исследование проливает свет на то, как общества Карпатского бассейна адаптировались к новым пришельцам. Соавтор работы Зузана Хофманова из Института Макса Планка отмечает, что, хотя гунны кардинально изменили политический ландшафт, их генетический след за пределами некоторых элитных захоронений остается ограниченным. Основная часть населения сохраняла европейское происхождение и местные традиции, с некоторыми вкраплениями степных влияний.
Йоханнес Краузе, директор отдела археогенетики Института Макса Планка, подчеркивает, что исследование демонстрирует, как современные генетические методы в сочетании с тщательным изучением археологического и исторического контекста могут разрешить многовековые споры о составе и происхождении древних популяций.
Хотя многие вопросы остаются без ответа, эта работа предоставляет убедительные доказательства прямых связей между населением гуннского периода, степью и империей хунну, углубляя наше понимание динамичных сетей, связывавших Восточную и Западную Евразию в прошлом.
