Заявление представителя афганского «Талибана» Забихуллы Муджахида о том, что линия Дюранда «не является официальной границей», поскольку она разделила пуштунский народ, в очередной раз обострило вековой спор между Афганистаном и Пакистаном. Для Кабула это «воображаемая черта», наследие колониализма. Для Исламабада – юридически обоснованная и стратегически незаменимая основа суверенитета и региональной стабильности.
История этой демаркационной линии началась в 1893 году, когда эмир Афганистана Абдур-Рахман-хан и сэр Генри Мортимер Дюранд, представлявший Британскую Индию, подписали соглашение о разграничении сфер влияния. Впоследствии статус границы был неоднократно подтвержден афганской стороной в договорах 1905, 1919 (Договор в Равалпинди) и 1921 годов, что, по мнению пакистанской стороны, свидетельствует о ее легитимности.
С юридической точки зрения, позиция Исламабада основана на международном принципе uti possidetis juris, согласно которому новые государства наследуют границы своих предшественников. Когда в 1947 году Пакистан обрел независимость, линия Дюранда стала его законной западной границей, унаследованной от Британской Индии. Министерство иностранных дел Пакистана неоднократно называло этот вопрос «закрытым и решенным», подчеркивая, что пограничные соглашения, согласно международному праву, носят постоянный характер и не могут быть аннулированы в одностороннем порядке из-за смены политического режима.
Возражения Афганистана строятся на двух основных аргументах: соглашение было навязано силой в колониальную эпоху, а сама линия искусственно разделила пуштунскую этническую общность между двумя государствами. «Мы не согласны с термином „граница“», – повторяет Муджахид. Эти тезисы находят сильный эмоциональный отклик, особенно среди пуштунских общин, однако сталкиваются с юридическими и практическими реалиями.
Для Пакистана линия Дюранда – это не формальность, а вопрос национальной безопасности. Протяженная и слабо контролируемая граница длиной 2600 километров десятилетиями была коридором для проникновения боевиков, контрабанды и трансграничного насилия. Признание границы позволяет Исламабаду управлять этим рубежом – строить ограждения, контролировать перемещение людей и пресекать деятельность экстремистов. Отказ Кабула признавать границу создает для Пакистана двойную угрозу: нерешенный территориальный спор и постоянную уязвимость на своих рубежах.
Хотя разделение пуштунского народа является реальной гуманитарной проблемой, Исламабад настаивает, что в современном мире суверенитет и целостность границ должны иметь приоритет. Этническое родство само по себе не может отменить международно признанные рубежи, тем более что этнические общины, разделенные границами, существуют по всему миру. Пакистан считает, что решением проблемы должно стать не упразднение границы, а улучшение управления ей через развитие торговли, гуманитарных контактов и совместного администрирования.
Таким образом, Пакистан призывает афганских коллег перейти от идеологических споров к созданию конкретных механизмов пограничного управления, экономического сотрудничества и совместной борьбы с терроризмом. В Исламабаде убеждены, что признание границы не ущемляет права пуштунов, а, наоборот, обеспечивает им безопасность в рамках стабильной государственной структуры. Взаимное признание заложит основу для совместной инфраструктуры, правовых рамок и регулирования потоков беженцев, превратив линию раздора в рубеж партнерства на благо обоих народов.
