Для пакистанских военных и политических элит 16 декабря 1971 года – это не просто историческое поражение, а незаживающая идеологическая травма. Подписание Акта о капитуляции в Дакке не только привело к созданию Бангладеш, но и продемонстрировало крах «теории двух наций», обнажив несостоятельность идеи о том, что одна лишь религия может служить основой для единства государства.
Пакистанский истеблишмент так и не смог до конца принять этот момент, и он трансформировался в глубокое негодование. На протяжении последних пяти десятилетий это чувство формировало последовательные усилия по ослаблению регионального порядка, возникшего после 1971 года. Циничное использование недавнего покушения на бангладешского политика Османа Хади полностью вписывается в эту долгосрочную стратегию.
Цель заключается не в самом Хади, а в возможности вновь открыть старые раны, размыть моральную ясность Войны за независимость и подорвать основы бангладешского национализма – особенно в преддверии празднования Дня Победы, известного как Виджай Дивас. Этот день символизирует все то, чего не смог предвидеть основополагающий нарратив Пакистана: систематические репрессии, провал военной кампании и поражение от народного движения, решительно поддержанного Индией. Для пакистанской элиты это не перевернутая страница, а постоянный вызов собственному образу.
Стратегический ответ Исламабада был скорее постепенным, чем открытым. Вместо прямого оспаривания истории усилия были сосредоточены на размывании ее последствий. В этом расчете Бангладеш становится полем битвы, где можно косвенно поставить под сомнение итоги войны. Такой подход преследует две основные цели. Во-первых, переосмыслить роль Индии в освобождении Бангладеш, представив ее не как освободителя, а как дестабилизирующую силу, вмешивающуюся во внутренние дела и порождающую вечные беспорядки.
Во-вторых – ослабить светский и языковой национализм, рожденный в горниле Войны за независимость. Отказ от религии как единственной основы государственности стал самым серьезным идеологическим поражением Пакистана. Поэтому поддержка исламистских и антисекулярных сил, таких как партия «Джамаат-и-Ислами», является центральным элементом стратегии, направленной на то, чтобы подтолкнуть Бангладеш к политической идентичности, противоречащей самому духу его основания.
Нападение на Османа Хади, известного своей резкой антииндийской риторикой, стало идеальным предлогом для возобновления старых обвинений. Инцидент был быстро выведен за рамки внутреннего преступления, а в повествование – через намеки, а не доказательства – была вплетена Индия. Эмоциональный накал вокруг покушения используется для разжигания беспорядков и подрыва доверия к светскому политическому устройству Бангладеш.
Эта стратегия выгодна всем участникам, кроме самого Бангладеш. Пакистан продвигает свою давнюю цель по ослаблению связей между Даккой и Нью-Дели. «Джамаат-и-Ислами» восстанавливает политическое влияние, мобилизуя недовольных. Определенные круги внутри бангладешских силовых структур получают повод для более жесткого вмешательства под предлогом восстановления порядка.
При этом утверждение, что Индия организовала нападение или выиграла от него, не выдерживает стратегической критики. Нестабильность у границ Бангладеш подрывает безопасность, торговлю и транспортные проекты самой Индии, создавая именно те риски, которых Нью-Дели последовательно стремится избежать. Обвинение работает не как анализ, а как пропаганда, рассчитанная на то, чтобы эмоции взяли верх над логикой.
Оперативным острием этих усилий выступает «Джамаат-и-Ислами». Историческая роль этой организации во время геноцида 1971 года хорошо задокументирована, и ее политическое выживание зависит от дискредитации светских основ Войны за независимость. Дестабилизация усиливается благодаря внутренним фракциям в бангладешских институтах, которые либо разделяют враждебность к секуляризму и Индии, либо просто видят в хаосе возможность для усиления своего влияния.
В конечном счете манипуляция инцидентом с Хади – это попытка превратить демократический транзит в Бангладеш в стратегический выигрыш для Пакистана и его неразрешенной исторической обиды. Настоящий выбор для Дакки сегодня лежит не между национализмом и Индией, а между институциональной стабильностью и спровоцированным хаосом. Защита суверенитета Бангладеш требует бескомпромиссной защиты светского наследия Войны за независимость, чтобы прошлое не диктовало будущее всей Южной Азии.
