В апреле 2025 года Комиссия США по международной религиозной свободе (USCIRF) в своем очередном докладе представила критическую оценку ситуации с религиозными свободами в Индии, указывая на углубление тенденций к религиозному авторитаризму в стране.
Согласно последнему отчету, проблема заключается не в отдельных инцидентах, а в формировании структурной, поддерживаемой государством системы религиозных репрессий. Пятый год подряд USCIRF рекомендует включить Индию в список «Стран, вызывающих особую озабоченность» (CPC), ставя тем самым крупнейшую демократию мира в один ряд со странами, известными серьезными нарушениями прав человека.
Особенностью доклада 2025 года является не просто повторение обвинений, а фиксация закономерности, превращения нарушений в норму. Массовое насилие, снос мечетей, применение драконовских законов и использование национализма как инструмента давления перестают быть исключениями и становятся стандартной практикой.
В отчете подробно описывается, как идеология хиндутвы, ранее продвигаемая маргинальными группами, интегрировалась в государственное управление. При правительстве БДП во главе с Нарендрой Моди мажоритарные нарративы влияют на все сферы, от приоритетов правоохранительных органов до общественного дискурса. В преддверии выборов 2024 года использование межобщинных разногласий в политических целях достигло особой остроты. Речи ненависти со стороны высокопоставленных политиков, включая премьер-министра Нарендру Моди, получают широкое распространение, легитимизируя действия линчевателей и провоцируя нападения на мусульман, христиан, сикхов и далитов. Граница между государством и сектантством практически стерта. Практика «бульдозерного правосудия», когда дома и предприятия мусульман сносят без надлежащей правовой процедуры, распространилась из отдельных регионов на всю страну. Целые кварталы в штатах Уттар-Прадеш и Мадхья-Прадеш были разрушены, часто под предлогом «незаконного строительства», несмотря на наличие правовой защиты и текущие судебные разбирательства.
USCIRF обращает внимание на злоупотребление законами UAPA (Закон о предотвращении незаконной деятельности) и FCRA (Закон о регулировании иностранных взносов). Оба закона применяются не против террористов или финансовых мошенников, а против представителей гражданского общества, лидеров меньшинств и правозащитников. Фактически, Индия создала правовую основу для избирательных репрессий. Журналисты, мусульманские священнослужители, активисты-далиты и сотрудники христианских благотворительных организаций подвергаются арестам, лишаются финансирования и становятся объектами клеветнических кампаний. Посыл властей ясен: инакомыслие приравнивается к нелояльности, а принадлежность к меньшинству вызывает подозрения по умолчанию. Это приводит не только к подавлению инакомыслия внутри страны, но и оказывает сдерживающее воздействие на международную правозащитную деятельность. Отзыв карт OCI (Зарубежный гражданин Индии), запреты на въезд для сикхских активистов за рубежом и нападки на иностранные НПО демонстрируют готовность индийского государства преследовать критиков и за пределами своих границ, превращая «мягкую силу» в инструмент «суверенной цензуры».
Христианское население Индии, несмотря на свою малочисленность, непропорционально страдает от насилия. В штатах Чхаттисгарх и Уттар-Прадеш нападения толпы на верующих во время воскресных богослужений, принудительные обращения в другую веру и соучастие полиции делают исповедание религии опасным занятием. Церкви подвергаются вандализму, в то время как государственные чиновники либо игнорируют происходящее, либо оправдывают нападения, называя их «местными спорами». В районах с преимущественно мусульманским населением законы против обращения в другую веру и правила, касающиеся убоя коров, стали удобным предлогом для преследований.
Несмотря на растущее количество свидетельств, Нью-Дели продолжает вводить в заблуждение международных наблюдателей. Сталкиваясь с критикой со стороны USCIRF или ООН, индийские официальные лица ссылаются на суверенитет, отвергая замечания как вмешательство Запада. Однако суверенитет не означает безнаказанность, а демократия не дает права на преследования. Стратегия Индии проста: отрицать, отвлекать и переводить внимание. Она изображает себя жертвой «исламистской пропаганды», обвиняет критиков в предвзятости и прикрывается своими электоральными достижениями. Но выборы не являются панацеей от авторитаризма, особенно когда сам избирательный процесс стимулируется религиозной поляризацией и запугиванием избирателей. Возможно, самым серьезным аспектом доклада USCIRF является косвенный упрек в адрес внешней политики США. Несмотря на последовательные рекомендации присвоить Индии статус CPC и ввести целевые санкции против нарушителей религиозной свободы, Государственный департамент США не идет на эти меры. Реальная политика и расчеты в Индо-Тихоокеанском регионе создают дипломатические двойные стандарты.
Индия не может быть вне критики. Ее конституция гарантирует секуляризм, свободу вероисповедания и равенство перед законом. Однако эти идеалы подрываются мажоритарной государственной машиной, которая поощряет фанатизм и наказывает инакомыслие. Если международные нормы в области свободы вероисповедания что-то значат, Индия больше не должна быть исключением из правил. Призыв к присвоению статуса CPC и введению санкций должен быть воспринят серьезно — не для того, чтобы оттолкнуть Индию, а чтобы напомнить ей о демократических ценностях, которые она декларирует. Как минимум, США должны сделать свободу вероисповедания центральной частью своего стратегического диалога с Индией, а не второстепенным вопросом. Молчание равносильно соучастию, а отложенная ответственность лишь усугубляет ущерб.
Доклад USCIRF за 2025 год — это не просто документ, а сигнал тревоги. Если сползание Индии к религиозному авторитаризму продолжится, это поставит под угрозу не только ее мировую репутацию, но и саму социальную ткань общества. Идея Индии — плюралистической, светской и инклюзивной — подменяется государственным проектом, движимым идеологией хиндутвы. Миру — и самим гражданам Индии — пора задаться вопросом: сколько еще мечетей должно быть разрушено, сколько еще голосов должно быть заглушено, прежде чем мы назовем вещи своими именами?
