Несмотря на то что китайская инициатива «Один пояс, один путь» во многих странах столкнулась с обвинениями в коррупции и создании долговых ловушек, Пекин, похоже, преуспел в одной из своих ключевых стратегических целей. Ему удалось выстроить кольцо инфраструктурных объектов и влияния вокруг своего главного регионального конкурента – Индии, поставив Дели в крайне уязвимое положение.
В ответ на китайское «окружение» Индия предприняла попытку диверсифицировать свою торговлю и укрепить безопасность с помощью собственных транспортных коридоров, получивших название «Новый маршрут пряностей». Однако из-за геополитических сдвигов и экономической нецелесообразности многие из этих амбициозных проектов оказались на грани срыва, оставляя Индию в стратегической изоляции.
Китай планомерно расширяет свое присутствие по всему периметру индийских границ. Яркий пример – Китайско-пакистанский экономический коридор (CPEC), который не только сблизил Пекин и Исламабад, но и теперь распространяется на Афганистан. На севере растет влияние Китая в Непале, на востоке – в Бангладеш, где новое правительство уже привлекло более 2 миллиардов долларов китайских инвестиций и интегрируется в «Пояс и путь». В Мьянме Пекин поддерживает военную хунту, развивая Китайско-мьянманский экономический коридор и глубоководный порт Чаупхью для выхода к Индийскому океану. Вишенкой на торте стал контроль над стратегическим портом Хамбантота в Шри-Ланке, полученный в результате участия страны в китайской инициативе.
Самым громким контрпроектом Индии должен был стать Экономический коридор «Индия – Ближний Восток – Европа» (IMEC), анонсированный на саммите G20 в 2023 году. Однако его будущее туманно. Война в Газе и рост напряженности в отношениях арабских стран с Израилем делают невозможным создание сквозного маршрута через Иорданию и Израиль в Средиземноморье. Кроме того, проект подрывают конкуренция между ОАЭ и Саудовской Аравией, а также серьезные логистические трудности – необходимость двукратной перегрузки товаров значительно снижает его экономическую привлекательность.
На восточном фланге пробуксовывают сразу два проекта, жизненно важных для связи с изолированным северо-востоком Индии. Мультимодальный транзитный транспортный коридор «Каладан» и трехстороннее шоссе Индия – Мьянма – Таиланд (IMTT) практически заморожены из-за гражданской войны в Мьянме. Ключевые участки трасс проходят по территориям, охваченным боевыми действиями, что делает строительство и дальнейшую эксплуатацию невозможными. Ситуацию усугубляет тесное сотрудничество Пекина с военной хунтой Мьянмы, что дает ему рычаги для затягивания индийских проектов.
Другая крупная инициатива, Международный транспортный коридор «Север – Юг» (INSTC), связывающий Индию, Иран и Россию, также столкнулась с проблемами. Хотя коридор мог бы обеспечить более дешевые и безопасные поставки российской нефти в Индию, его ценность как противовеса Китаю нивелируется растущей зависимостью Москвы и Тегерана от Пекина. Политическая нестабильность в Иране и необходимость для Индии балансировать между Западом и связями с Россией и Ираном ставят под сомнение долгосрочные перспективы этого маршрута.
Проекты, нацеленные на более дальние горизонты, также не принесли успеха. Азиатско-африканский коридор роста (AAGC), запущенный совместно с Японией для противодействия влиянию Китая в Африке, за почти десятилетие так и не вышел из стадии риторики. У проекта нет конкретного плана, а из африканских стран в нем участвует только Танзания. Даже вполне успешный морской коридор Ченнаи – Владивосток, хотя и обеспечивает торговлю с Россией, стратегически уязвим из-за экономической зависимости Москвы от Пекина.
Таким образом, Индия оказалась в сложной ситуации. Пока Китай успешно замыкает стратегическое кольцо, амбициозные планы Дели по созданию альтернативных торговых путей рушатся под давлением региональных конфликтов, геополитических интриг и экономических просчетов. Cможет ли Индия найти выход из этой ловушки, остается главным вопросом для безопасности и стабильности в Азии.
