Острый двусторонний спор между Индией и Бангладеш по поводу распределения вод реки Ганг превратился в сложную проблему с глубокими историческими, экологическими и политическими корнями. Источником конфликта стал Договор о водах Ганга 1996 года, который изначально приветствовался как шаг к сотрудничеству, но сегодня демонстрирует свою неспособность отвечать на меняющиеся потребности и вызовы, стоящие перед двумя соседними странами.
Бангладеш все громче заявляет о нехватке воды в засушливый сезон, когда она наиболее необходима. Это оказывает разрушительное воздействие на сельское хозяйство, средства к существованию миллионов людей и хрупкую окружающую среду. Соглашение 1996 года обязывает Индию обеспечивать сброс 35 000 кубических футов воды в секунду на плотине Фаракка, однако Бангладеш настаивает на увеличении гарантированного объема до 40 000. Для Дакки это вопрос выживания: Ганг обеспечивает водой ирригационные системы, рыболовство, является источником питьевой воды и поддерживает уникальные экосистемы, такие как мангровые леса Сундарбан.
Сокращение доступа к воде усугубляет засухи, уничтожает урожай и вызывает засоление прибрежных почв, провоцируя колоссальные социально–экономические трудности. Индия, в свою очередь, ссылается на внутриполитические факторы и собственные потребности в воде, отказываясь пересматривать условия договора. Действия Нью–Дели отражают общую проблему управления трансграничными водными ресурсами, где национальные интересы часто мешают достижению справедливого компромисса. Критики утверждают, что Индия, контролируя плотину Фаракка, стремится сохранить «водную гегемонию», оставляя за собой право по своему усмотрению регулировать сток реки, порой в ущерб соседям.
Экологические и экономические последствия такого дисбаланса для Бангладеш огромны. Непредсказуемость сброса воды с индийской плотины приводит к катастрофическим циклам: наводнения, подобные разрушительному паводку 2024 года, сменяются засухами, угрожающими продовольственной безопасности. Эти колебания наносят непоправимый вред Сундарбану – объекту Всемирного наследия ЮНЕСКО. Заиливание и засоление угрожают его биоразнообразию, рыбным запасам и образу жизни местного населения. Отсутствие в договоре эффективного механизма разрешения споров лишь усугубляет недоверие и обиду, заставляя Бангладеш полагаться на дипломатию, а не на юридически обязывающие нормы.
Этот конфликт – не единственный в Южной Азии. Аналогичная напряженность существует вокруг реки Тиста, а действия Индии в отношении Договора о водах Инда с Пакистаном демонстрируют тенденцию к использованию водных ресурсов в качестве геополитического оружия. Однако следует признать, что Индия и сама сталкивается с колоссальными трудностями: необходимостью обеспечивать водой почти 1,4 миллиарда человек на фоне роста населения, изменения климата и давления со стороны промышленности. Защита собственных водных интересов в таких условиях становится для Нью–Дели первостепенной задачей.
Очевидно, что договор 1996 года устарел. Решение проблемы требует перехода от фиксированных квот к более гибкой и согласованной системе управления водными ресурсами. Такая модель должна включать обмен научными данными, совместный мониторинг речного стока и справедливые условия распределения воды с учетом климатических факторов. Улучшение контроля над наводнениями, готовность к стихийным бедствиям и повышение климатической устойчивости могут укрепить взаимное доверие и снизить риски, которые уже обостряют напряженность.
Сотрудничество, основанное на прозрачности и взаимном уважении, – лучший способ обеспечить водную безопасность для обеих стран. Для Индии это шанс укрепить двусторонние отношения, региональный мир и координацию в таких сферах, как безопасность и торговля. В конечном счете, спор о водах Ганга является лишь отражением глобальной проблемы управления трансграничными реками. Бездействие приведет к эскалации конфликтов, дальнейшей деградации окружающей среды и социально–экономическому упадку в одном из самых густонаселенных и уязвимых речных бассейнов мира.
