Гилгит-Балтистан, регион, формально присоединившийся к Пакистану в 1947 году, уже более семи десятилетий существует в своего рода конституционном вакууме. Исламабад последовательно отказывается предоставить ему статус полноценной провинции, ссылаясь на нерешенный статус Джамму и Кашмира в ООН. Однако за этой формальной позицией скрывается более глубокая реальность – правовая неопределенность позволяет Пакистану осуществлять полный стратегический и экономический контроль над территорией, находящейся в центре важнейших геополитических и ресурсных сетей.
Сегодня Гилгит-Балтистан – это не просто отдаленный горный край. Это ключевой коридор, связывающий Китай с Аравийским морем, отправная точка Китайско-пакистанского экономического коридора (CPEC), а также ландшафт с огромным гидроэнергетическим потенциалом, запасами полезных ископаемых, пресной воды и ледников, имеющих решающее значение для долгосрочного выживания Пакистана. Решение оставить регион вне рамок конституции создало систему, при которой Исламабад максимизирует свою власть, одновременно ограничивая политические права местного населения.
Аргумент Пакистана о том, что интеграция Гилгит-Балтистана ослабит его юридические претензии на Кашмир, остается неизменным со времен первых резолюций ООН 1948 года, призывающих к плебисциту на всей территории бывшего княжества. Однако такая двусмысленность также дает Исламабаду стратегическую свободу. Не имея конституционного статуса, регион лишен представительства в Национальной ассамблее и Сенате Пакистана, а также не участвует в работе федеральных институтов, определяющих распределение доходов, водных квот и прав на ресурсы. Это позволяет федеральной бюрократии и военным кругам сохранять решающий контроль.
Гилгит-Балтистан обладает уникальными природными и стратегическими активами. Его ледники питают реку Инд, обеспечивающую водой большую часть сельского хозяйства и городов Пакистана. В его горах содержатся месторождения золота, меди, редкоземельных металлов и всемирно известных драгоценных камней. Здесь же реализуются амбициозные гидроэнергетические проекты, включая плотину Диамер–Баша. При этом регион не получает никаких отчислений от этих проектов, что наглядно отражается на повседневной жизни: длительные отключения электроэнергии, особенно зимой, слабая инфраструктура, высокий уровень безработицы и отставание в сфере базовых услуг.
Стратегическая важность Гилгит-Балтистана резко возросла после запуска Китаем инициативы «Один пояс, один путь». Именно здесь, на перевале Хунджераб, начинается CPEC. Для Пекина этот маршрут – кратчайший и наиболее надежный путь из Синьцзяна к Аравийскому морю. Для Пакистана – это ворота к самому важному внешнему партнерству. Эта углубляющаяся связь лишь укрепляет стремление Исламабада сохранять конституционную неопределенность, позволяя управлять китайскими приоритетами с минимальным вмешательством со стороны местных властей.
В последнее десятилетие требования местного населения о предоставлении политических прав звучат все громче. Жители призывают к предоставлению им представительства в федеральном парламенте, доступа к Верховному суду Пакистана и признания их равными гражданами. Вместо этого ими по-прежнему управляют на основании временных постановлений, которые передают высшую власть канцелярии премьер-министра или федеральному министерству по делам Кашмира. Отсутствие конституционной защиты приводит к тому, что активисты и критики сталкиваются с арестами по расплывчатым законам о национальной безопасности, а протесты жестко подавляются.
Позиция Индии, которая считает Гилгит-Балтистан своей территорией на основании акта о присоединении 1947 года, добавляет еще один уровень сложности. Исламабад использует это как дополнительное оправдание для сохранения статус-кво. Таким образом, нерешенный статус региона позволяет Пакистану сохранять политическую гибкость, осуществляя более жесткий оперативный контроль, чем это было бы возможно при провинциальном устройстве. Гилгит-Балтистан превратился в стратегический актив, удерживаемый в «подвешенном» состоянии, – его ценность для государства растет, в то время как права его народа стагнируют.
