В Аравийском море завершились многонациональные военно-морские учения AMAN 2025 под руководством Пакистана, в которых приняли участие более 60 стран, включая США, Китай и Бангладеш. Официально заявленная цель учений – «Вместе ради мира». Однако, как отмечают эксперты, мероприятие демонстрирует растущее влияние Китая на архитектуру морской безопасности в Южной Азии.
Изначально учения AMAN, проводимые с 2007 года, задумывались как платформа для решения проблем морской безопасности, борьбы с пиратством и координации гуманитарной помощи. Со временем, однако, учения эволюционировали, отражая изменение альянсов Пакистана и его растущую зависимость от Китая. В этом году Военно-морской флот Народно-освободительной армии Китая (ВМС НОАК) направил на учения внушительную группу, включающую эсминец управляемого ракетного оружия Type 052D Baotou и судно снабжения Type 903A Gaoyouhu. Начальник штаба ВМС Пакистана адмирал Навид Ашраф лично посетил китайский военный корабль, что символизирует углубление китайско-пакистанского военно-морского сотрудничества.
Пакистан позиционирует AMAN как инклюзивную платформу, подчеркивая участие стран НАТО, таких как США и Турция. В то же время, отмечается, что растущее присутствие ВМС НОАК на учениях AMAN свидетельствует о способности Пекина институционализировать свою роль в военно-морских делах Южной Азии под видом регионального сотрудничества. На AMAN 2025 Китай представил один из самых больших контингентов, уступая только Пакистану, что говорит о решимости Китая интегрироваться в региональные механизмы безопасности.
В последние годы финансовая и военная зависимость Пакистана от Китая значительно возросла. Пекин является крупнейшим поставщиком оружия для Исламабада и его основным экономическим партнером в рамках Китайско-пакистанского экономического коридора (КПЭК). В период с 2018 по 2022 год более 75% оборонного импорта Пакистана приходилось на Китай, включая современные военные корабли, подводные лодки и ракетные системы. Военные корабли китайского производства, в том числе фрегаты Type 054A/P и подводные лодки класса Hangor, доминируют в пакистанском флоте, значительно повышая его боеспособность и способствуя большей оперативной совместимости ВМС НОАК и Пакистана. Недавнее принятие на вооружение ВВС Пакистана китайских истребителей J-10C еще раз подчеркивает растущую военную зависимость от Пекина.
Порт Гвадар, флагманский проект КПЭК, постепенно превращается в стратегический форпост для китайских морских операций, предоставляя Пекину плацдарм в Аравийском море. Инвестировав более 62 миллиардов долларов в проекты КПЭК, Китай фактически втянул Пакистан в долгосрочное стратегическое партнерство, выходящее за рамки инфраструктуры и охватывающее военное сотрудничество. Экономический кризис в Пакистане еще больше усилил влияние Пекина, вынудив Исламабад согласиться со стратегическими амбициями Китая в Индийском океане в обмен на финансовую помощь. Выступая в качестве принимающей стороны для расширения военно-морского присутствия Китая на AMAN 2025, Пакистан фактически укрепляет свой статус ключевого партнера Пекина в уравновешивании регионального влияния Индии.
Для Индии растущий китайско-пакистанский морской альянс представляет собой прямой вызов ее стратегическому положению в регионе Индийского океана. Нью-Дели традиционно доминировала в водах Южной Азии, однако систематическая экспансия Китая посредством учений AMAN, военно-морских баз в Джибути, Хамбантоте и Гвадаре, а также регулярное развертывание подводных лодок в регионе Индийского океана свидетельствует о сдвиге в региональной динамике сил.
Особое значение имеет участие бангладешского корабля BNS Samudra Joy в AMAN 2025. Впервые за более чем десять лет Дакка направила крупный военный корабль на военно-морские учения, организованные Пакистаном. Учитывая, что Китай является крупнейшим поставщиком оружия для Бангладеш (на его долю приходится почти 74% импорта вооружений Дакки), участие Бангладеш в AMAN сигнализирует о растущем крене в сторону региональной архитектуры безопасности Пекина.
Решение Бангладеш присоединиться к учениям вызывает обеспокоенность по поводу долгосрочного влияния Китая на меньшие военно-морские силы Южной Азии, потенциально втягивая их в стратегическую орбиту Пекина в ущерб Индии. Для более широкого Индо-Тихоокеанского региона AMAN 2025 выявляет ограниченность возможностей США и их союзников в противодействии мягкой силе Китая в многосторонней военно-морской дипломатии. Хотя ВМС США и участвовали в учениях, Вашингтон рискует легитимизировать растущее влияние Китая, участвуя в мероприятиях, которые косвенно укрепляют лидерство Пекина в региональных структурах безопасности.
AMAN 2025 вписывается в более широкую стратегию Китая по установлению постоянного военно-морского присутствия в регионе Индийского океана, где он исторически имел ограниченные оперативные возможности. С 2008 года Китай неуклонно расширяет свое присутствие в Индийском океане под предлогом борьбы с пиратством. Джибути, порт Хамбантота в Шри-Ланке и порт Гвадар в Пакистане предоставляют Пекину «жемчужную нить» для материально-технического обеспечения и проецирования силы. Подводные лодки ВМС НОАК периодически появляются в Бенгальском заливе и Аравийском море, сигнализируя о намерении бросить вызов морскому доминированию Индии.
Менее известным, но важным аспектом стратегии Китая является его деятельность по картографированию морского дна в Индийском океане. За последнее десятилетие Китай направил несколько исследовательских судов, таких как Xiangyanghong 06 и Shiyan 6, для проведения детальных гидрографических съемок. Эти исследования, проводимые под предлогом научных исследований, имеют решающее значение для операций китайских подводных лодок, поскольку они помогают картографировать подводную топографию, определять потенциальные маршруты подводных лодок и повышать возможности ВМС НОАК по борьбе с подводными лодками. Только суда серии Xiangyanghong провели несколько миссий в Индийском океане, включая необъяснимые исследования вблизи индийских Андаманских и Никобарских островов. Встраиваясь в военно-морские инициативы под руководством Пакистана, Китай создает недорогой и эффективный механизм интеграции военно-морских сил Южной Азии в свою сферу влияния, используя при этом учения, подобные AMAN, для ознакомления с региональными водами и потенциальными зонами конфликтов.
Эксперты отмечают, что наследие AMAN 2025 связано не столько с морской безопасностью, сколько со стратегическим маневрированием Китая в Южной Азии. Хотя Пакистан продолжает представлять учения как символ инклюзивной военно-морской дипломатии, становится все более очевидным, что настоящим победителем является Пекин. Используя экономическую и военную зависимость Пакистана, Китай успешно расширил свое присутствие в регионе Индийского океана под видом многостороннего военно-морского сотрудничества.
Для Индии задача больше не сводится к противодействию присутствию Китая в Южно-Китайском море, а заключается в противостоянии напористому военно-морскому присутствию Китая в Индийском океане. Более широкий Индо-Тихоокеанский регион, включая США и их союзников, должен признать, что участие Китая в AMAN не просто символично, а является частью долгосрочной стратегии по изменению морского порядка в Южной Азии. AMAN 2025 служит суровым напоминанием о том, что Китай больше не является просто отдаленной морской державой; теперь он является непосредственным участником формирования военно-морского будущего Южной Азии.
