Спустя четыре года после захвата Кабула движением «Талибан» в августе 2021 года, разрыв между публичными обещаниями новых властей и реальной ситуацией на местах превратился в пропасть. Вместо выполнения торжественных клятв, данных в Дохе, и заверений, адресованных соседям, талибы создали модель управления, которая открыто подрывает региональную стабильность. Их отказ разорвать связи с боевиками и непрекращающиеся внутренние репрессии создали среду, в которой экстремистские организации не только выживают, но и процветают.
В рамках Дохийского соглашения «Талибану» был предложен путь к легитимности в обмен на участие в инклюзивных политических процессах и твердые гарантии того, что афганская территория не станет прибежищем для террористов. Однако почти сразу после прихода к власти стало очевидно, что у нового режима нет ни воли, ни внутреннего единства для выполнения этих обязательств. Бывшие заключенные вернулись на поле боя, а руководство навязало стране жесткую идеологическую программу, неотличимую от сурового правления 1990–х годов.
Несмотря на все этническое многообразие Афганистана, талибы установили политический порядок, полностью монополизированный пуштунскими элитами. Идеологическое ядро движения – шура в Кандагаре – целиком состоит из пуштунов, а ключевые посты в сфере безопасности и разведки изолированы от любого непуштунского влияния. Обещанная политическая открытость на деле обернулась массовым лишением гражданских прав, запретом на образование и работу для женщин, подавлением независимых СМИ и систематическим запугиванием гражданского общества.
На этом фоне в стране возрождаются террористические сети. По имеющимся данным, Главное управление разведки «Талибана» предоставляет убежище и логистическую свободу командирам таких группировок, как «Техрик-и-Талибан Пакистан» (ТТП). Боевики используют афганскую землю для организации атак на приграничные регионы Пакистана, в частности на Хайбер-Пахтунхву и Белуджистан. Официальные опровержения Кабула противоречат данным разведки и свидетельствам с полей сражений, подтверждающим эти связи.
Попытки международного сообщества нейтрализовать угрозу потерпели неудачу. Трехстороннее соглашение 2024 года между Пакистаном, ОАЭ и «Талибаном», направленное на переселение боевиков ТТП из приграничных зон, было реализовано лишь на бумаге. Перемещения не были прозрачными, а механизмы проверки отсутствовали. Более того, есть утверждения, что гуманитарная помощь и ежемесячные выплаты со стороны США перенаправляются на поддержку инфраструктуры ТТП под видом помощи беженцам.
Растущая угроза безопасности в Афганистане вызывает серьезную озабоченность у региональных и международных игроков. Московский формат, Шанхайская организация сотрудничества (ШОС) и другие многосторонние объединения уже выступили с резкими предупреждениями о концентрации в стране боевиков ISIS-K, «Аль-Каиды», ТТП и других группировок. Россия, Китай, Иран и страны Центральной Азии открыто признают возрождение тренировочных лагерей и каналов финансирования экстремистов.
Внутренние репрессии «Талибана» лишь усугубляют ситуацию. Данные миссии ООН (UNAMA) о произвольных задержаниях, пытках и запугивании журналистов указывают на режим, подавляющий инакомыслие. Эта непрозрачная, авторитарная и идеологически жесткая среда создает идеальные условия для деятельности экстремистских группировок, во многом повторяя ситуацию конца 1990–х, позволившую «Аль-Каиде» укрепиться в стране.
Сложившаяся картина не оставляет сомнений: «Талибан» нарушил все ключевые обязательства, на которых строилось его международное взаимодействие. Под его властью Афганистан снова превратился в благодатную почву для глобальных джихадистских движений. Если не будут приняты решительные меры – включая скоординированное дипломатическое давление, целевые санкции и региональное сотрудничество в сфере безопасности, – страна рискует закрепить за собой статус убежища для транснационального терроризма. Это не только перечеркнет двадцатилетние усилия по борьбе с террором, но и обречет весь евразийский регион на перманентную нестабильность.
