25 июня 2025 года Индия отмечает 50-ю годовщину одного из самых мрачных и противоречивых периодов в своей демократической истории — введения чрезвычайного положения тогдашним премьер-министром Индирой Ганди. Этот момент, когда Конституция из гаранта свобод превратилась в инструмент контроля, оставил глубокий шрам в национальном сознании. Сегодня, когда формально чрезвычайное положение отсутствует, в обществе нарастают опасения по поводу эрозии демократических ценностей. Параллели с прошлым становятся тревожно очевидными на фоне ограничений свободы слова, нападок на инакомыслие и ослабления государственных институтов. Ирония заключается в том, что правящая партия BJP отмечает эту дату как Samvidhan Hatya Diwas (День убийства Конституции), в то время как критики обвиняют ее саму в тихом повторении тех же нарушений.
Утром 25 июня 1975 года Индира Ганди, сославшись на статью 352 Конституции и «внутренние беспорядки», совершила то, что многие назвали конституционным переворотом. Формальным поводом стало решение суда города Аллахабад, признавшего ее виновной в нарушениях на выборах. На 21 месяц в стране были приостановлены гражданские свободы, тысячи политических оппонентов брошены в тюрьмы, а на СМИ надет намордник. Демократия уступила место авторитарному правлению. Один из отцов-основателей индийской конституции, доктор Б. Р. Амбедкар, выражал надежду, что статьи о чрезвычайном положении останутся «мертвой буквой», но эта надежда рухнула в 1975 году.
Одним из самых спорных моментов той эпохи стало решение Верховного суда по делу ADM Jabalpur, которое фактически узаконило приостановку фундаментальных прав. Единственный голос против, принадлежавший судье Х. Р. Кханне, вошел в историю как символ судебной совести в условиях институционального краха. Как отмечал правовед Упендра Бакси, в те годы Конституция стала «инструментом репрессий». После окончания чрезвычайного положения страна попыталась залечить раны: 44-я поправка к Конституции усложнила процедуру введения ЧП и укрепила защиту основных прав граждан.
В основе кризиса как тогда, так и сейчас, лежит эрозия того, что доктор Амбедкар называл «конституционной моралью». Это не просто соблюдение законов, а глубокое, «благоговейное уважение к формам Конституции», подкрепленное культурой диалога, сдержанности и неприятия культа личности. Амбедкар предупреждал, что такая мораль не возникает сама по себе — ее необходимо культивировать. Она требует приверженности общим правилам и процедурам, а не идеологической победе любой ценой, постоянного критического взгляда на власть и отказа от слепого поклонения лидерам. Демократия, по его мнению, невозможна без граждан, руководствующихся не узкими интересами, а общим благом.
Если в прошлом доминирование партии Конгресс было синонимом государства, то сегодня наблюдается новая форма консолидации власти вокруг индуистской националистической сети Сангх Паривар. Хотя чрезвычайное положение не объявлено, демократическое пространство неуклонно сужается из-за массовой слежки, использования законов о подстрекательстве к мятежу и борьбе с терроризмом для подавления несогласных, а также установления контроля над ведущими СМИ. Инструменты, пережившие 1975 год, такие как превентивные задержания, получают новое применение в руках исполнительной власти.
В последующие десятилетия судебная система Индии стремилась восстановить свою репутацию, вынося знаковые решения, отстаивающие конституционную мораль. Так, суд декриминализовал гомосексуальность в деле Navtej Johar v. Union of India, подтвердил право женщин на вход в храм Сабаримала и признал право на частную жизнь фундаментальным в деле Puttaswamy v. Union of India, ограничив возможности государства по вторжению в жизнь граждан. Эти вердикты показали готовность судов защищать свободу от политического и общественного давления. Однако в последние годы судебная власть все чаще подвергается критике за молчание в вопросах защиты гражданских свобод и бездействия перед лицом исполнительного произвола.
Конституционная мораль живет не только в залах суда или юридических текстах. Ее среда обитания — общественная жизнь, политические дебаты и гражданское поведение. Однако сегодня свобода выражения мнений все чаще подменяется идеологической унификацией. Университеты, некогда бывшие центрами критической мысли, попадают под жесткий бюрократический контроль, инакомыслящие, особенно из числа меньшинств, клеймятся как «антинациональные элементы», а гражданское общество демонизируется. Это не открытое чрезвычайное положение, а медленное удушение демократии. Конституция остается в силе, но ее дух выхолащивается.
Пятидесятая годовщина чрезвычайного положения — это не просто ритуал памяти, а повод для нравственной оценки. Диктатура Индиры Ганди была объявлена официально. Сегодняшние угрозы часто не декларируются, но ощущаются повсеместно. Оба сценария напоминают, что Конституция не защищает себя сама. Демократии не рушатся в одночасье — они медленно истекают кровью, когда законы искажаются, инакомыслие подавляется, а институты приручаются. Вспомнить ту эпоху — значит не просто почтить прошлое, а защититься от его возвращения в настоящем.
