Афганистан сегодня оказался на перекрестке гуманитарной катастрофы и геополитической нестабильности. Принудительное массовое возвращение афганских беженцев из Пакистана и Ирана вызывает глубокую озабоченность не только за судьбы этих уязвимых людей, но и за стабильность самого Афганистана и всего региона. Дипломатические источники и эксперты по безопасности предупреждают – внезапная депортация рискует стать настоящим подарком для «Исламского государства – провинция Хорасан» (ИГИЛ-К), которое уже укрепилось на востоке страны и продемонстрировало способность совершать смертоносные атаки против мирных жителей, международных организаций и даже режима талибов.
Пока «Талибан» остается не готовым к управлению кризисом такого масштаба, политика Пакистана и Ирана, подкрепленная их многолетней историей поддержки и манипулирования боевыми группировками, рискует спровоцировать ситуацию, которая выйдет далеко за пределы афганских границ.
Не секрет, что Пакистан исторически служил главным инкубатором для боевиков, действующих в Афганистане. Территория и разведывательные сети страны обеспечивали подготовку, ресурсы и убежище для самых разных фракций джихадистов. Сама ИГИЛ-К нашла опору в пакистанском племенном округе Оракзай, откуда совершала вылазки через линию Дюранда на восток Афганистана. Иран, в свою очередь, играл более тонкую, но не менее важную роль. Тегеран организовал, обучил и развернул бригаду «Лива Фатемиюн», состоящую в основном из афганских беженцев-шиитов, для участия в боевых действиях в Сирии на стороне режима Асада. После краха территориального контроля ИГИЛ в Сирии многие бойцы «Фатемиюн», как сообщается, вернулись в Иран, и их будущее остается неопределенным.
Нынешняя волна депортаций – это не только трагедия невинных семей, насильно возвращаемых на родину. История показывает, что под прикрытием потоков беженцев могут скрываться боевики и наемники. В 1980–1990-х годах Пакистан уже использовал перемещение беженцев как ширму для переброски бойцов в Афганистан. Сегодня может разыгрываться похожий сценарий. Пока десятки тысяч афганцев пересекают границу, среди них незамеченными могут проскользнуть кадры ИГИЛ-К и ветераны других конфликтов, включая сирийский. Это логичное продолжение политики обеих стран: Пакистан рассматривает нестабильность в Афганистане как инструмент «стратегической глубины» против Индии, а Иран стремится сохранить рычаги влияния на Кабул для защиты своих интересов.
Помимо прямой инфильтрации, депортация создает благодатную почву для вербовки в ряды ИГИЛ-К. Экономика Афганистана рухнула, рабочих мест не хватает, голод и нищета стали повсеместными. Прибытие сотен тысяч возвращенцев лишь усугубит безработицу и социальное отчаяние. ИГИЛ-К процветает в таких условиях. Его вербовщики нацелены именно на таких людей – молодых, бедных и разочарованных. Беженцы, проведшие годы или десятилетия в Пакистане или Иране, часто оказываются чужими в консервативном афганском обществе. В своей уязвимости они становятся легкой добычей для экстремистов, предлагающих не только деньги, но и чувство цели.
Режим талибов, несмотря на заявления о восстановлении «безопасности», не обладает институциональным потенциалом для управления этим кризисом. Его аппарат безопасности сосредоточен на подавлении инакомыслия и контроле над женщинами, а не на разработке серьезной стратегии противодействия экстремизму. У них нет ни внятной программы реинтеграции беженцев, ни ресурсов для обеспечения их жильем и работой. Эта неспособность создает идеальные условия для ИГИЛ-К, которое уже сейчас бросает вызов монополии талибов на насилие, совершая нападения на их чиновников.
Особую тревогу вызывает возможное возвращение в страну ветеранов бригады «Фатемиюн». Эти закаленные в жестокой сирийской войне бойцы представляют собой кадровый резерв из тысяч афганских граждан, идеологически связанных с Тегераном. Иран может использовать их для оказания давления на талибов, для противодействия суннитскому экстремизму ИГИЛ-К или просто для сохранения своего влияния. Возвращение таких боевиков не только дестабилизирует Афганистан, но и привнесет в конфликт межконфессиональное измерение, рискуя разжечь столкновения между шиитами и суннитами.
Кризис не ограничится афганскими границами. Пакистан рискует столкнуться с ответным ударом, если боевики, которых он когда-то поддерживал, обратят оружие против него. Ирану грозит региональное осуждение за манипулирование беженцами. Республики Центральной Азии уже опасаются распространения экстремизма через пористые границы. А для всего мира – особенно США и Европы – возникает угроза того, что Афганистан вновь станет центром международного терроризма.
Принудительное возвращение беженцев – это не внутренний вопрос, а международный кризис. ООН, США и другие глобальные игроки должны признать, что депортации без гуманитарной поддержки лишь подпитывают нестабильность. Необходимо срочно предоставить чрезвычайную помощь, запустить программы реинтеграции и оказать дипломатическое давление на Пакистан и Иран, чтобы прекратить использование афганских беженцев в качестве пешек в геополитических играх.
Афганистан снова рискует стать эпицентром терроризма и региональной нестабильности. Массовое возвращение беженцев из Пакистана и Ирана открывает двери для ИГИЛ-К и других группировок. Если международное сообщество не предпримет быстрых и решительных действий, нынешний кризис с депортацией может перерасти в новую главу насилия и радикализации. Для народа Афганистана это станет очередной трагедией, а для региона и мира – стратегическим кошмаром.
