Резкая смена геополитических союзов в Южной Азии, о которой пишут кабульский ученый Абдулхалик Фердаус и индийский исследователь доктор Дивья Малхотра, меняет баланс сил в регионе. Всего несколько лет назад Пакистан считался главным покровителем афганских талибов, а Индия с тревогой наблюдала за их приходом к власти. Сегодня ситуация кардинально изменилась: Исламабад и Кабул находятся на грани полномасштабного конфликта, открывая для Дели окно стратегических возможностей.
Отношения между Пакистаном и Афганистаном, когда-то союзнические, испортились до предела. Недавние односторонние авиаудары пакистанских ВВС по провинциям Хост, Пактика и Кабулу стали беспрецедентной эскалацией, переведя приграничные стычки в ранг прямого конфликта. Эти действия, нарушившие суверенитет Афганистана, неожиданно сплотили как ряды самого движения Талибан, так и простых афганцев. В стране прошли митинги и демонстрации против агрессии Пакистана, а бывшие лидеры страны, включая Хамида Карзая и Абдуллу Абдуллу, осудили атаки. В основе многолетнего спора лежит непризнание Кабулом линии Дюранда в качестве легитимной границы и обвинения Исламабада в том, что талибы укрывают на своей территории боевиков антипакистанских группировок.
На фоне этого разрыва Индия начала активно восстанавливать свое влияние в Афганистане. Кульминацией стал недавний визит министра иностранных дел «Исламского Эмирата» Амира Муттаки в Дели, после которого Индия повысила статус своей технической миссии в Кабуле до полноценного посольства. Этот шаг, хоть и не является формальным признанием правительства талибов, знаменует де-факто нормализацию отношений и предлагает региону новую модель взаимодействия: «взаимодействовать, не признавая».
Для Афганистана, чья экономика разрушена годами санкций и заморозкой международных резервов, сближение с Индией – это вопрос выживания. Страна стремится снизить свою критическую зависимость от Пакистана, который контролирует ее основные торговые пути и нередко использует их как рычаг давления, блокируя границы. Индия может стать ключевым партнером в развитии альтернативных транспортных коридоров, инвестируя в строительство дорог, тоннелей и магистралей, таких как стратегически важные шоссе Кабул – Джелалабад и Кабул – Герат.
Помимо экономики, ключевым фактором сближения стала смена позиции талибов по идеологическим вопросам. В отличие от 1990-х годов, нынешнее руководство демонстрирует прагматизм. Нейтралитет Кабула по вопросу Кашмира и официальное осуждение теракта в индийском Пахалгаме стали для Дели важным сигналом. Высокопоставленный член движения Анас Хаккани ясно дал понять, что «Кашмир не является проблемой Афганистана», развеяв опасения Индии, что афганская территория вновь станет плацдармом для антииндийских боевиков. Этот отход от идеологии к национальным интересам успокаивает Дели и одновременно тревожит Исламабад.
Недавние пакистанские удары выявили серьезные пробелы в системе противовоздушной обороны Афганистана. На этом фоне исполняющий обязанности министра обороны Мулла Мохаммад Якуб Муджахид дал понять, что Кабул заинтересован в изучении возможностей военно-технического сотрудничества с Индией. Для Дели это сложный выбор, означающий возможный переход от традиционной «мягкой силы» – культурных и образовательных программ – к «жесткой силе» и поставкам оборонной продукции.
Таким образом, на азиатской шахматной доске складывается новый расклад. Индия и Афганистан находят общий язык, основанный не на общей идеологии, а на стратегической выгоде. Дели получает возможность ограничить влияние Пакистана и укрепить свою безопасность, в то время как талибы получают доступ к инвестициям, альтернативным торговым путям и частичной международной легитимности. Этот прагматичный подход может стать шаблоном для других стран региона, которые до сих пор не решались на прямой диалог с Кабулом.
