В стратегическом дискурсе Южной Азии набирает обороты новая риторика, обостряющая отношения между Индией и Бангладеш. Вслед за известной концепцией индийского «куриного горлышка» – уязвимого коридора Силигури – индийские политики и СМИ начали активно продвигать идею о существовании аналогичных слабых мест на территории соседнего Бангладеш, превращая географию в инструмент политического давления.
«Куриным горлышком» принято называть узкую полосу земли шириной всего 22 километра в индийском штате Западная Бенгалия. Этот коридор Силигури, зажатый между Непалом и Бутаном и граничащий с Бангладеш, является единственным сухопутным путем, связывающим основную территорию Индии с ее восемью северо-восточными штатами. Регион служит логистической артерией для 45 миллионов человек и ключевым маршрутом снабжения для индийских вооруженных сил. Его уязвимость, особенно ярко проявившаяся во время пограничного противостояния с Китаем в Докламе в 2017 году, а также недавнее охлаждение отношений с Бангладеш заставляют Нью-Дели усиливать милитаризацию этого района.
На фоне этих опасений в Индии родилась новая концепция, озвученная, в частности, главным министром штата Ассам Химантой Бисвой Сармой. Согласно ей, у Бангладеш есть целых два собственных «куриных горлышка». Первое – это 80-километровый участок на севере страны, который якобы может отрезать регион Рангпур. Второе – Читтагонгский коридор, узкая полоса, соединяющая экономические центры Бангладеш с выходом к Бенгальскому заливу. Сторонники этой теории утверждают, что эти зоны гораздо уязвимее индийского коридора Силигури, и недвусмысленно намекают: если Дакка создаст угрозу для Индии, ответный удар придется по этим «бангладешским шейкам».
Однако при ближайшем рассмотрении геополитическая концепция «бангладешских куриных шеек» выглядит скорее риторической фигурой, чем реальной стратегической оценкой. В отличие от коридора Силигури, предполагаемые уязвимые зоны в Бангладеш не являются ни такими узкими, ни столь критически важными для территориальной целостности страны. Более того, Бангладеш имеет множество выходов к морю и развитую внутреннюю транспортную сеть, что значительно снижает его зависимость от отдельных «узких мест» по сравнению с северо-восточными штатами Индии.
Похоже, что данная риторика используется как отвлекающий маневр или форма психологической войны в период, когда Индия теряет свое влияние в региональной дипломатии после смены власти в Бангладеш. Продвижение этой идеи также решает и внутриполитические задачи для правящих кругов Индии. Оно создает образ бдительного государства, готового противостоять угрозам, мобилизует националистически настроенный электорат и отвлекает внимание от реальных проблем северо-востока – повстанческих движений, стихийных бедствий и низкого уровня развития.
Идея возможного сухопутного вторжения в эти районы Бангладеш также выглядит маловероятной с военной точки зрения. И Читтагонгский горный район, и северные территории, граничащие со штатом Мегхалая, имеют сложный рельеф, который серьезно затрудняет передвижение тяжелой военной техники. Более того, любая подобная авантюра потребовала бы снабжения войск через тот самый коридор Силигури, который в таком сценарии превратился бы из инструмента угрозы в «ахиллесову пяту» для самой Индии.
Таким образом, нарратив о «куриных шейках» скорее всего останется элементом геополитического дискурса между Индией и Бангладеш, не перерастая в открытый конфликт. Тем не менее активное продвижение подобных идей может спровоцировать оборонные ведомства обеих стран на разработку контрстратегий, что приведет лишь к ухудшению региональной стабильности. Текущая ситуация подчеркивает, что взаимозависимые уязвимости лучше всего устранять с помощью дипломатии и мер по укреплению доверия, а не посредством угроз и контрпропаганды.
