Совместные военные учения Бангладеш и США под названием Operation Pacific Angel 25-3, прошедшие недавно на авиабазе имени Захурула Хака в Чаттограме, вызвали значительный резонанс в международных кругах. Хотя главной целью маневров, в которых также приняла участие Шри-Ланка, была отработка гуманитарных миссий, некоторые индийские СМИ восприняли их как потенциальную угрозу безопасности на восточных рубежах Индии. Однако детальный анализ показывает, что подобные опасения не имеют под собой веских оснований.
Бангладеш, занимающий ключевое геополитическое положение между Южной и Юго-Восточной Азией, исторически придерживается принципа мирного сосуществования и внешней политики под девизом «дружба со всеми, враждебность ни к кому». Страна не входит ни в один военный альянс и активно участвует в миротворческих миссиях ООН. В рамках этой стратегии Дакка развивает оборонное сотрудничество с различными международными партнерами, и совместные учения с Соединенными Штатами не являются чем-то новым.
История такого партнерства берет начало еще в 1990-х годах. За прошедшие десятилетия были проведены многочисленные учения, включая Cooperation Afloat Readiness and Training (CARAT), Tiger Shark и Pacific Partnership. Их тематика всегда была широкой – от управления в условиях стихийных бедствий и противодействия терроризму до обеспечения морской безопасности и медицинской помощи. Нынешние маневры продолжают эту традицию, не являясь чем-то беспрецедентным.
Основной фокус Operation Pacific Angel 25-3 был направлен на повышение готовности к чрезвычайным ситуациям. В ходе учений ВВС Бангладеш задействовали транспортный самолет C-130J и вертолет Ми-17, а ВВС США – два самолета C-130J. В маневрах приняли участие 150 бангладешских и 92 американских военнослужащих, а также представители армии и флота Бангладеш. Цели были сугубо практические: укрепление потенциала для реагирования на стихийные бедствия, отработка поисково-спасательных операций и авиамедицинской эвакуации – важнейших навыков для густонаселенного и подверженного природным катаклизмам региона.
Тем не менее беспокойство Нью-Дели можно объяснить сложным геополитическим контекстом. Индия, стремящаяся сохранить доминирующую роль в Южной Азии, с настороженностью наблюдает за любым усилением внешних игроков в регионе. Политическая нестабильность в Бангладеш, сближение временного правительства с Пакистаном, а также стратегические опасения, связанные с коридором Силигури, создают фон для повышенной тревожности. Дополнительными факторами стали участие Китая в проекте по реке Тиста и интерес США к развитию порта Чаттограм. В этой атмосфере любое оборонное сотрудничество Бангладеш с мировыми державами воспринимается как потенциальный вызов индийским интересам.
Однако при объективном рассмотрении эти учения не представляют угрозы для Индии. Во-первых, их характер – гуманитарный и оборонительный, а не наступательный. Во-вторых, сама Индия регулярно проводит масштабные совместные учения с США, такие как Yudh Abhyas и Malabar. Высказывать опасения по поводу аналогичных действий соседа в этом свете выглядит непоследовательно. Кроме того, между Бангладеш и Индией также существует постоянное оборонное сотрудничество, включая двусторонние военные маневры, что подтверждает партнерский, а не враждебный характер их отношений.
Не следует забывать и об экономической взаимозависимости. Опыт односторонних торговых санкций, введенных Индией в 2025 году, показал, что ущерб несут обе стороны. Бангладеш потерял около 7,7 миллиарда долларов экспортных доходов, но и индийский экспорт в соседнюю страну сократился на 6,2%. Этот пример доказывает, что взаимное недоверие в вопросах безопасности неизбежно бьет по экономическому процветанию обоих государств.
Сегодня Бангладеш находится на пересечении стратегических интересов трех крупных держав: Индии, Китая с его инициативой «Один пояс, один путь» и США с их Индо-Тихоокеанской стратегией. В этих условиях Дакка виртуозно лавирует, стремясь поддерживать баланс и не присоединяясь ни к одному из лагерей. Для Индии было бы дальновиднее рассматривать такие учения не как угрозу, а как возможность для трехстороннего сотрудничества во имя укрепления общей региональной стабильности и безопасности.
