Узбекистан видит в Афганистане не только источник потенциальных угроз, но и ключ к новым экономическим возможностям, энергетическому сотрудничеству и укреплению региональной стабильности. Ташкент придерживается стратегии, которую посол Жавлон Вахабов из Международного института Центральной Азии назвал «Стабильность через взаимодействие». Этот прагматичный подход подразумевает отказ от изоляции Афганистана и выстраивание политики, сбалансированной между гуманитарной поддержкой и обеспечением безопасности в регионе.
Республики Центральной Азии – Казахстан, Узбекистан, Таджикистан, Кыргызская Республика и Туркменистан – годами находились в непосредственной близости к очагам конфликтов в Афганистане, включая гражданские войны и последующую операцию НАТО. Эти периоды воспринимаются в регионе как «потерянные десятилетия» с точки зрения экономического роста и социального развития. Руководство этих стран осознает, что они «соседи навсегда» с Афганистаном и не могут позволить себе игнорировать географическую реальность, в отличие от удаленных держав.
Взаимодействие Узбекистана с движением «Талибан» началось задолго до вывода сил НАТО из Афганистана в августе 2021 года. Еще в 1997 году тогдашний президент Узбекистана Ислам Каримов инициировал создание группы «Шесть плюс два по Афганистану», исходя из понимания, что путь к миру лежит через диалог и политическое урегулирование, а не через вооруженное противостояние. Однако убедить враждующие стороны – «Талибан» и Объединенный фронт – сесть за стол переговоров тогда не удалось.
В марте 2018 года в Ташкенте состоялась международная конференция, призывавшая к прямым мирным переговорам между «Талибаном» и правительством Исламской Республики Афганистан без предварительных условий. К сожалению, представители «Талибана» заявили о готовности вести переговоры только с США, которые они считали «иностранной оккупационной силой», и требовали вывода иностранных войск до начала любого диалога.
Очередная конференция по Афганистану прошла в Ташкенте в июле 2022 года, собрав представителей 30 стран. Она предоставила международному сообществу возможность оценить позицию официальных лиц «Талибана», а последним – шанс призвать к инвестициям и разморозке афганских активов, заблокированных Западом. Несмотря на ориентированный на будущее тон мероприятия, президент Узбекистана Шавкат Мирзиёев подтвердил условия международного сообщества для официального дипломатического признания: «формирование широкого представительства всех слоев афганского общества в государственном управлении, обеспечение основных прав и свобод человека, особенно женщин и всех этнических и конфессиональных групп».
Ташкент последовательно выступает за взаимодействие с Афганистаном под управлением «Талибана», включая призывы к размораживанию государственных активов на сумму 9 миллиардов долларов, арестованных американскими и европейскими властями после смены власти в Кабуле в августе 2021 года.
Центральная Азия испытывает дефицит водных ресурсов, причем Узбекистан и Туркменистан находятся в категории стран с «острой нехваткой воды». Строительство канала Кош-Тепа в Афганистане создало угрозу обострения напряженности с Узбекистаном и Туркменистаном из-за потенциального сокращения стока реки Амударья на 15-20%, что стало бы катастрофой для сельского хозяйства региона. В Узбекистане, например, сельское хозяйство обеспечивает 25% ВВП и около 26% занятости. В апреле Узбекистан и Афганистан договорились о сотрудничестве в области совместного использования водных ресурсов бассейна Амударьи. Республики обеспокоены, что «значительное сокращение стока Амударьи может привести к деградации экосистем, увеличению засоления почв и ухудшению условий жизни населения вниз по течению… [и] может помешать усилиям по восстановлению Аральского моря и усугубить экологические проблемы региона».
Хотя Узбекистан официально не признал правительство «Талибана», соглашение по трансграничным водным ресурсам свидетельствует о растущей институционализации двусторонних отношений. Ташкент ставит во главу угла свои интересы, стремясь решать не только водные проблемы, но и противодействовать угрозе террористических групп, около 20 из которых, по некоторым оценкам, могут укрываться в Афганистане. Эти усилия потребуют серьезной дипломатической работы всех сторон и предоставят Узбекистану (и США) возможность оказать техническую помощь для строительства канала таким образом, чтобы минимизировать потери воды и засоление почв.
Узбекистану следует рассмотреть возможность перехода на менее водоемкие культуры для своего растущего текстильного сектора, который планирует увеличить экспорт до 10 миллиардов долларов, и продолжить импорт хлопка из Турции, Китая и Бангладеш. Хотя Узбекистан также импортирует хлопок из Казахстана, Таджикистана и Туркменистана, он мог бы возглавить региональный отход от культур, истощающих водные ресурсы. Одним из шагов к мирному разрешению водной проблемы является присоединение Афганистана к Алматинскому соглашению 1992 года, которое регулирует распределение воды на основе долей советской эпохи. Включение Афганистана в Межгосударственную координационную водохозяйственную комиссию Центральной Азии (МКВК) помогло бы интегрировать его в решение проблемы, а не оставлять источником таковой, обучая «Талибан» «правилам игры» в Центральной Азии.
Среди других инициатив по развитию связей выделяются свободная экономическая зона Термез, предлагающая двухнедельную визу для афганских посетителей и обладающая таможенным постом, гостиницей, складскими помещениями и пропускной способностью до 100 000 грузовиков и 900 000 тонн грузов в год. Также важен проект Трансафганской железной дороги – линии протяженностью 765 километров и стоимостью 7 миллиардов долларов, которая свяжет регион с пакистанскими портами и, как ожидается, сократит транспортные расходы на 30–40%. Узбекистан может вскоре провести предварительные исследования по продлению железной дороги от Хайратона до Герата, что откроет путь для торговли с Ираном и Туркменистаном.
Линия электропередачи Сурхан – Пули-Хумри мощностью 1000 МВт предназначена для электрификации афганского транспорта и потенциально может быть связана с энергетическим проектом CASA-1000, совместным предприятием Таджикистана, Кыргызстана, Афганистана и Пакистана. Узбекистан уже является ведущим экспортером электроэнергии в Афганистан, обеспечивая почти 60% его импорта. После ввода в эксплуатацию новая линия увеличит экспорт электроэнергии из Узбекистана в Афганистан на 70%, поставляя до 24 миллионов кВт⋅ч ежедневно или 6 миллиардов кВт⋅ч ежегодно. Проект охватывает 245,6 км, из которых 45 км на узбекской территории уже завершены, а 200,6 км предстоит построить в Афганистане. Мощность этой линии не только улучшит электроснабжение, но и будет способствовать электрификации железной дороги Хайратон – Мазари-Шариф.
Узбекистан видит множество возможностей в Афганистане, и в 2024 году товарооборот достиг 1,1 миллиарда долларов, большая часть которого приходится на экспорт из Узбекистана. Ташкент стремится не изолировать Афганистан, а использовать его как региональный мост, и не только для торговли. Существуют опасения, что Афганистан может стать источником транснационального терроризма, хотя обмен разведданными между «Талибаном» и США по поводу «Аль-Каиды» и «Исламского государства – провинция Хорасан» (ИГ-Х) может этому помешать. Расширение экономических возможностей может затруднить вербовку в ряды террористических организаций, а финансирование медресе в Афганистане способно помочь «оздоровить» систему образования. «Талибан» может укрепить свою легитимность, если продемонстрирует заботу о благосостоянии народа через развитие торговли и бизнеса.
Внешнее вмешательство в дела Афганистана обычно приводит к плачевным результатам, но если Ташкенту удастся наладить работу с умеренным, ориентированным на внешние связи крылом «Талибана» в Кабуле, заинтересованным в улучшении экономики, это может сместить баланс сил в ущерб сторонникам жесткой линии в Кандагаре. Узбекистан также может сыграть роль в будущей разработке критически важных полезных ископаемых в Центральной Азии и помочь США в построении безопасной цепочки поставок этих минералов. По данным Visual Capitalist, США на 100% зависят от импорта по 12 из 50 минералов, признанных критическими, и более чем на 50% – еще по 31 минералу. Центральная Азия и Афганистан богаты такими ресурсами, но их изолированное положение создает транспортные трудности. Кроме того, добыча и переработка редкоземельных элементов требует много воды, которой в регионе не хватает, хотя новая китайская технология может утроить скорость производства и снизить загрязнение, но это поставит Китай в ключевое положение, чему США, вероятно, будут противиться.
Частичное завершение Трансафганской железной дороги все еще может принести пользу республикам, если они смогут транспортировать афганские минералы для переработки на своей территории, в России или Китае. Для этого потребуются инвестиции в местные, устойчивые перерабатывающие мощности с соглашениями о выкупе продукции, но Вашингтону и Брюсселю придется сделать серьезные предложения, чтобы эти ресурсы не попали в руки России и Китая.
Узбекистан, будучи дважды изолированной от моря страной, сталкивается с трудностями доступа к мировым рынкам. Связи с Афганистаном открывают путь в Южную Азию, особенно через пакистанские морские порты Карачи и Гвадар. Однако Узбекистан также улучшает торговые отношения с Ираном, рассматривая его порты Бандар-Аббас и Чабахар, а также доступ к транспортному коридору Север-Юг как «план Б», если трансафганский маршрут окажется нежизнеспособным.
За последнее десятилетие Ташкент стремился превратить Центральную Азию в «безопасное соседство». Многие приоритеты Узбекистана, такие как мирное урегулирование пограничных споров с соседними республиками и содействие формированию правительства широкого представительства в Кабуле, совпадают с позицией Вашингтона. Однако республики Центральной Азии имеют более широкое определение региональной безопасности, основанное на дипломатии, человеческом развитии и торговле, что включает нормальные политические и торговые отношения с Россией, Китаем, Ираном и Афганистаном.
В апреле президент Узбекистана Шавкат Мирзиёев заявил о готовности работать с Европейским Союзом и другими международными партнерами для поддержки развития Афганистана «с целью преодоления текущих кризисов», что было положительно воспринято «Талибаном». Визит президента Европейской комиссии Урсулы фон дер Ляйен и президента Европейского совета Антониу Кошты в Узбекистан в апреле был направлен, по словам фон дер Ляйен, на то, чтобы «вывести наше партнерство с Центральной Азией на новый уровень». Помимо стандартных тем, таких как привлечение европейских прямых иностранных инвестиций, обеспечение доступа к критически важным минералам и развитие образовательных обменов, европейским партнерам следует активнее сотрудничать с республиками для превращения Афганистана в продуктивного члена региона, а не источника терроризма и наркотиков.
Центральноазиатские республики не ждут ЕС и других международных партнеров. В мае, вскоре после заявления Мирзиёева, Ташкент инициировал Термезский диалог по взаимосвязанности Центральной и Южной Азии в качестве постоянной платформы для регионального сотрудничества. Узбекистан и Афганистан разделяют политику «сначала экономика» в отношениях с соседями, что республики называют «принятием реальности» после провала западного проекта государственного строительства в Афганистане. На той же неделе, когда делегаты собрались в Термезе, Пакистан, Китай и Афганистан договорились о расширении Китайско-Пакистанского экономического коридора (CPEC) на Афганистан. Одновременно Иран и Китай запустили железнодорожный маршрут из Сианя на западе Китая до сухого порта Априн близ Тегерана, сокращая время в пути с 30 дней по морю до 15 дней и обходя стратегические проливы.
Узбекистан и другие республики Центральной Азии оказывали содействие НАТО в Афганистане, но эти усилия не принесли ожидаемого результата. Теперь пришло время вернуться к основам – экономическому и социальному развитию – через такие инициативы, как Стратегия «Узбекистан-2030» и продвижение надлежащего управления и гражданского участия через Центр прогрессивных реформ. Вашингтону следует сосредоточиться на том, как он может содействовать этим усилиям республик, а не отвлекаться на их прагматичное желание не изолировать соседний Афганистан.
