В 2025 году Пакистан развернул одну из самых интенсивных контртеррористических кампаний в своей новейшей истории. По всей стране было проведено свыше 62 000 операций – это не признак внутренней нестабильности, а отражение решимости нации защитить свои границы от внешней угрозы. Несмотря на неоднократные предупреждения и дипломатические инициативы, афганская территория продолжает использоваться группировками «Техрик-и-Талибан Пакистан» (ТТП) и «Исламское государство – провинция Хорасан» (ИГ-Х) для атак на мирных граждан и силовиков Пакистана. Перехваченные данные, разведсводки и трофеи с поля боя раскрывают мрачную правду: терроризм, исходящий из Афганистана, перестал быть второстепенной угрозой и превратился в организованную деятельность, на которую власти соседней страны смотрят сквозь пальцы.
Доказательства носят конкретный, а не предположительный характер. Разведка подтверждает трансграничное перемещение более 30 боевиков, включая высокопоставленных командиров ТТП Абу Бакра и Мухаммада Наима, которые ранее в этом году проникли в округ Баджаур с афганской территории. Их маршрут – от баз в провинции Кунар до атак в племенных округах Пакистана – свидетельствует о продуманной поддержке со стороны сетей, давно подозреваемых в связях с разведывательными структурами Афганистана. Это не разрозненные инциденты, а скоординированные наступления, стратегически спланированные и тактически поддерживаемые из-за «линии Дюранда».
Цифры говорят сами за себя. Только в 2025 году на пакистано-афганской границе было зафиксировано более 62 000 нарушений. Данные Пакистанского института исследований конфликтов и безопасности (PICSS) связывают свыше 150 атак в Банну и почти 200 в Баджауре с операциями инфильтрационного типа. Схема действий неизменна: афганские убежища служат плацдармами, а пакистанская территория несет ущерб. Каждый новый удар лишь подкрепляет свидетельства системного укрывательства боевиков, что противоречит заверениям Кабула и подрывает региональный мир.
Вооруженные силы Пакистана отвечают на угрозы с точностью и решимостью. В ходе операций по пресечению инфильтрации были нейтрализованы такие высокопоставленные цели, как Кари Амджад, заместитель лидера ТТП, и Хизам, полевой командир ИГ-Х. Однако упорство, с которым продолжаются эти вылазки, указывает на более тревожную реальность – «эффект вращающейся двери», поддерживаемый благоприятной средой в приграничных провинциях Афганистана. Афганские деревни вдоль провинций Кунар и Пактика превращаются в тактические зоны для запуска атак, где идеология, оружие и безнаказанность сливаются воедино.
Помимо идеологии, эту войну подпитывает экономика. Разведданные из «пояса Хайбер» показывают, что коридоры Тирах–Бара теперь служат двойной цели – для контрабанды наркотиков и оружия. Незаконная торговля приносит миллионы долларов дохода, финансируя логистику террористов под прикрытием местного политического покровительства. На октябрьском брифинге генеральный директор пресс-службы армии Пакистана (ISPR) подробно изложил, как эти криминальные и экстремистские сети пересекаются, создавая токсичную экосистему, где прибыль и воинственность усиливают друг друга.
Афганские беженцы, некогда бывшие гуманитарной проблемой, теперь оказались вплетены в расчеты безопасности. В Пакистане остаются более 1,7 миллиона зарегистрированных афганцев и почти 600 тысяч нелегальных мигрантов, большинство из которых сосредоточено в провинции Хайбер-Пахтунхва. Нерегулируемое передвижение и слабая документация сделали сети беженцев уязвимым каналом для инфильтрации и финансовых потоков. Однако вместо единой политики управление делами беженцев было политизировано и стало рычагом в спорах между провинциальными и федеральными властями.
Несмотря на провокации, Исламабад продолжает делать ставку на дипломатию. Стамбульские переговоры 6 ноября, организованные при посредничестве Турции и Катара, нацелены на создание механизма проверки и наказания за трансграничные проникновения – критически важный шаг к подотчетности. Предложение Пакистана о гарантиях со стороны Саудовской Аравии подчеркивает его стремление к созданию обязывающих механизмов надзора. Однако настойчивость Кабула в привлечении США отражает скорее недоверие и попытку сохранить рычаги влияния, чем искреннее желание сотрудничать.
Исламабад придерживается двуединой стратегии: выверенное применение силы в сочетании с предметной дипломатией. Военное принуждение без дипломатического механизма обречено на повторение ошибок, а дипломатия без сдерживания ведет к предательству. По мере того как Пакистан укрепляет свою оборону и дипломатические фронты, его сигнал становится ясен: он не позволит испытывать свой суверенитет руками прокси-сил или при попустительстве соседей. Граница не может оставаться «открытой раной» – ее необходимо исцелить твердостью, единством и непоколебимой приверженностью миру, построенному на ответственности, а не на умиротворении.
