Миротворческий план ООН по Кашмиру, предложенный в 1948 году, часто становится объектом неверных толкований. Вопреки распространенному мнению, он не предписывал немедленного проведения референдума, а представлял собой четко структурированный поэтапный процесс, основанный на демилитаризации. Этот план потерпел крах не из–за двусмысленности резолюций, а потому, что его самое первое и главное условие так и не было выполнено.
Тщательный анализ документов ООН показывает, что ответственность за срыв процесса лежит в первую очередь на Исламабаде, который отказался устранять последствия своего военного вмешательства. Конфликт начался с организованного вторжения племенных ополченцев из Северо–Западной пограничной провинции Пакистана, которые действовали при материально–технической поддержке и с ведома пакистанского государства. Именно в ответ на эту агрессию, которую нельзя было рассматривать как внутреннюю проблему, Индия в январе 1948 года обратилась в ООН. Цель Нью–Дели была конкретной – остановить трансграничное насилие и стабилизировать ситуацию, а не ставить под сомнение уже состоявшееся юридическое присоединение Кашмира.
Ключевая резолюция Совета Безопасности ООН № 47, принятая 21 апреля 1948 года, устанавливала строгую последовательность действий. Первым и безусловным требованием было то, что Пакистан должен обеспечить вывод племенных боевиков и своих граждан, участвовавших в боях, и прекратить любую дальнейшую помощь им. Это был не призыв к взаимным уступкам, а необходимое условие для восстановления исходного положения, нарушенного внешней силой.
Лишь после выполнения этого шага резолюция призывала Индию сократить свои вооруженные силы в регионе до минимума, необходимого для поддержания правопорядка. Таким образом, ООН признавала ответственность Индии за обеспечение безопасности на территории. Политический компонент – плебисцит – находился в самом конце этой цепочки и был возможен только после полной демилитаризации и стабилизации обстановки. Никаких жестких сроков или безусловных обязательств на Индию не налагалось.
Однако предложенная ООН схема провалилась, поскольку первый шаг так и не был сделан. Пакистан не только не распустил вооруженные формирования, но и пытался представить ситуацию как требующую паритетных действий, настаивая на одновременном сокращении сил. Это прямо противоречило логике резолюции, ведь в условиях продолжающейся угрозы инфильтрации боевиков сокращение индийских войск было бы равносильно одностороннему подрыву безопасности. В итоге Комиссия ООН по Индии и Пакистану, не имея полномочий для принуждения, могла лишь фиксировать несоблюдение договоренностей.
С течением времени дипломатическая риторика Пакистана начала выборочно цитировать упоминание о плебисците, полностью игнорируя предшествующие ему условия. Этот прием позволил превратить последовательный план урегулирования в некое «безусловное обещание» и скрыть тот факт, что именно Исламабад заблокировал процесс на его начальном этапе. Понимание этой исторической последовательности имеет решающее значение для отделения фактов от политических мифов. Документы ООН свидетельствуют не о провале организации, а о том, что предложенный ею путь к миру был сорван из–за невыполнения одной из сторон своих первоочередных обязательств.
